Жозе ди Аншиета. СООБЩЕНИЕ О БРАЗИЛИИ И ЕЕ КАПИТАНИЯХ (1584)

Жозе ди Аншиета.

СООБЩЕНИЕ О БРАЗИЛИИ И ЕЕ КАПИТАНИЯХ – 1584

================

©О. Дьяконов, перевод, примечания, 2010
http://terra-brasilis1500.narod.ru

terra-brasilis1500@yandex.ru

================

Скачать текст (pdf):

– Жозе ди Аншиета. СООБЩЕНИЕ О БРАЗИЛИИ И ЕЕ КАПИТАНИЯХ (1584)

[gview file=”http://bloknot.info/gfe/view.php?file=Textos/Brasil/anchieta-capitanias1584.pdf”]

===============

Жозе ди Аншиета

СООБЩЕНИЕ О БРАЗИЛИИ И ЕЕ

КАПИТАНИЯХ – 1584 год[1]

ПЕРЕВОД С ПОРТУГАЛЬСКОГО

Joseph de Anchieta

INFORMAÇÃO DO BRASIL E DE SUAS CAPITANIAS – 1584

Cartas, Informações, Fragmentos Historicos e Sermões do Padre Joseph de Anchieta, S. J. (1554-1594). Cartas Jesuiticas III. Civilização Brasileira S. A., 1933.

©О. Дьяконов, перевод, примечания, 2010

http://terra-brasilis1500.narod.ru

terra-brasilis1500@yandex.ru

Первыми Португальцами, что прибыли в Бразилию, были Педру Алвариш Кабрал с некоторыми людьми в одном корабле[2], шедшем в Восточную Индию в год 1500-й, и он причалил в Порту-Сегуру[3], коему дал сие название потому, что нашел порт, называемый Санта-Круш, весьма надежным и добрым для судов. И вся провинция называлась вначале Санта-Круш; затем возобладало название Бразилия, по причине дерева, что в ней есть, каковое служит для краски.

Имеет же провинция Бразилия семь капитаний[4], именуемых, scilicet[5]: Пернамбуку Баия, Ильеус, Порту-Сегуру, Эспириту-Санту, Рио-де-Жанейро, Сан-Висенти. Хотя в Пернамбуку есть и иная [капитания], кою называют Тамаракá (Tamaracá), ныне она есть нечто незначительное и являет собою не более, нежели малый остров, на коем расположен малый поселок, хотя ее разграничение (repartição) и достигает 50 легуа[6], как и прочих[7]. Тем же образом имеется в Сан-Висенти другая [капитания], каковая есть иной остров, называемый Гуаибé (Guaibe) или Санту-Амару[8], и имеет такое же разграничение легуа. Вначале она была заселена, со своим капитаном, жителями, и одним сахарным энженью[9], однако при постоянном натиске Тамойос (Tamoios), Индейцами Рио-де-Жанейро, она обезлюдела, и нет у нее отдельного правосудия, все вершится в Сан-Висенти[10]. В ней построил ныне Диогу Флориш ди Валдеш, генерал армады, кою Его Величество направил в Магелланов пролив, форт с людьми и артиллерией, ибо находится она по другую сторону Рио, каковая есть гавань Сан-Висенти, куда могут заходить большие суда (naus grossas). В сей гавани побывали в прошлом году 1583-м два английских галеона, кои хотели торговать с жителями, и, по прибытии трех судов оной армады, поврежденных бурями, отправили Англичане одно из них на дно, причинив смерть некоторым людям, и искали убежища[11].

Баия и Рио-де-Жанейро принадлежат Королю, города же и все прочие капитании принадлежат сеньориям и поселкам. От Пернамбуку, коя есть первая капитания, находящаяся на восьми градусах, до Сан-Висенти, коя есть последняя и находится в тропике Козерога почти на 24°, может быть 350 легуа по побережью, двигаясь с Севера на Юг, с Северо-востока на Юго-запад, и от Сан-Висенти до лагуны Патус, где берет начало народ Карижос (Carijós), каковые [Индейцы] всегда были в завоевании у Кастилии, может быть 90 легуа в том же направлении.

Все эти язычники сего побережья, кои также распространяются на более чем 200 легуа по сертану[12], и сами Карижос, кои по сертану доходят до гор Перу, имеют один и тот же язык[13], что есть величайшее благо для их обращения. Между ними в дебрях есть различные народы иных варваров, разнообразнейших языков, каковых сии Индейцы называют Тапуйяс (Tapuias), что означает рабы, поскольку всех, кто не из их народа, держат за таковых и со всеми ведут войну. Этими Тапуйяс в древности было населено сие побережье, как утверждают Индейцы, и то доказывают многочисленные названия многих местностей, кои остались от их языков, каковые и доныне используются; однако [Тапуйяс] постепенно удалялись в дебри, и многие из них живут среди Индейцев побережья и сертана. Сии, хотя и имеют некое подобие алдей (aldeias)[14] и продовольственных плантаций, со всем тем суть [нечто] гораздо меньшее, нежели Индейцы, и главное в их жизни – это поддерживать себя охотою, и посему они имеют природу столь неусидчивую, что никогда не могут оставаться долгое время на одном месте, что есть основное препятствие для их обращения, ибо, alioquin[15], они суть люди с хорошими наклонностями, и многие их народы не едят человечьего мяса и выказывают себя большими друзьями Португальцев, говоря, что они их родичи, и посредством их [Португальцы] заключают мир с Индейцами, кои с ними [Тапуйяс] общаются и прежде были их [Португальцев] врагами. Только [Индейцы] одного народа из их числа, называемого Гуаймуре (Guaimuré), вначале бывшие друзьями Португальцев, суть ныне жесточайшие враги, постоянно бродят в дебрях и привели в отчаянное положение капитанию Порту-Сегуру и Ильеус и уже почти дошли до Баии[16].

О ГУБЕРНАТОРАХ И КАПИТАНАХ

Первым капитаном Баии и ее сеньории был Франсишку Перейра Котинью. Он вел войны с Индейцами, до тех пор, пока они не вынудили его вывести население (despovoar), и он укрылся в Порту-Сегуру. Когда же затем вернулся он в саму Баию, его, в конце концов, убили Индейцы[17].

В пору 1549 [года] прибыл Томе ди Соза, первый генерал-губернатор Бразилии, человек весьма богобоязненный и весьма справедливый в делах правосудия и преданный Обществу[18]. Он прибыл в то время, когда вся [сия] земля полна была дебрями и алдейями Индейцев; было, должно быть, шесть или семь человек Португальцев, со всех сторон окруженных противниками. Они высадились в Вила-Велья, где те люди пребывали в такой опасности, и водрузили крест на возвышенном и открытом месте. Сей [губернатор] построил город Баия [в том месте], где он находится ныне, и после стали возводиться церкви среди Индейцев, и имело место благоразумие, как он сохранял во все во время, что управлял.

В пору 1553 [года] прибыл второй губернатор дон Дуарти да Кошта[19]. В его время поднялись некоторые из алдей Индейцев, с коими он вел войну и вновь умиротворил [их], и в его время начали возводиться церкви среди Индейцев, и было положено более целенаправленное начало обращению[20].

В пору 1557 [года] прибыл третий губернатор Мен ди Са[21]. Сей подчинил почти всю Бразилию, имел войну с Индейцами с [реки] Парагуасу, пограничными с Баией и весьма могущественными, в каковой [войне] сжег у них 160 алдей, убив многих, большинство же покорив. Он усмирил [Индейцев] Ильеуса, кои пребывали в мятеже и уже разрушили множество фазенд, приведя капитанию в отчаянное положение. Над сими было много славных побед, до тех пор, пока не оказались покорены все соседние с Баией Индейцы от Камаму (Camamú) до Итапукуру (Itapucurú), что есть 40 легуа. Он подчинил [их] закону Божьему и собрал вместе, и приказал строить церкви, и таким образом необычайно возросло обращение, начатое во время дона Дуарти да Кошты.

В пору 1560 [года] он отправился в Рио-де-Жанейро и разрушил сильнейшую крепость Французов, кою они прежде возвели там на одном острове, с множеством артиллерии и людей, и с той поры и впредь лишились Французы надежды претворить в жизнь свои намерения, в кои входило утвердиться там и сделаться господами той земли, и оттуда ожидать судов из Индии, на высоте мыса Доброй Надежды или острова Святой Елены.

В пору 1566 [года] он снова вернулся в Рио-де-Жанейро, каковой начинал заселяться его племянником Эштасиу ди Са, и с его прибытием были разрушены две сильнейших алдейи, кои были пограничными, и все доверие Тамойос, и с сими победами начали заключать мир другие [Индейцы], что были рассеяны по всему Рио-де-Жанейро, и уступать свою землю, коею владели столько лет.

В год 1572-й он умер в Баие, и за 14 лет, что управлял Бразилией, он неизменно исповедовался и причащался в Обществе, и за четыре или пять лет до своей смерти он совершал сие каждые восемь дней, и в тот самый день, когда он умер, один из наших принял у него генеральную исповедь. Он читал Божественную Службу и во все дни недели, какие бы бури и дожди ни стояли, не переставал приходить в Коллегию[22], дабы слушать заутреннюю мессу. Он построил за свой счет церковь Коллегии, в каковой и был похоронен, и, кроме того, сделал ей дар из своих земель в Камаму, кои суть 12 квадратных легуа с 8 водами (aguas) для сахарных энженью[23].

Мена ди Са сменил Луиш ди Бриту ди Алмейда, что было в год 1573-й[24]. Сей никогда не дозволял творить значительных притеснений по отношению к алдейям новообращенных [Индейцев] (aldeias da doutrina), находящимся под началом Отцов, и не разрешал забирать из них некоторых Индейцев, там укрывавшихся, из тех, что Португальцы обманом приводили из сертана. В его время – и он отправился туда лично – была проведена война на реке Реал, где Отцы прежде возвели некоторые церкви, и в них было собрано много Индейцев, как будет пространно показано в бумаге[25], коя идет с настоящим.

В пору 1574 [года] прибыл д-р Антониу Салема[26] с юрисдикцией над всею Бразилией и с титулом генерал-губернатора капитаний юга, sc.: Эспириту-Санту, Рио-де-Жанейро и Сан-Висенти[27], при том приказал доброй памяти Король Д.[28] Себастьян, чтобы было поделено управление Бразилией на две части. Исполнив же свою службу согласно юрисдикции в некоторых частях побережья, он отправился на пребывание в Рио с оным титулом и полномочиями губернатора в отведенной ему по разделу части. В его время еще держались Тамойос с Кабу-Фриу, большого прибежища Французов, откуда они являлись совершать набеги в пределы самого Рио, вследствие чего было решено объявить им войну, и таким образом, при поддержке капитании Сан-Висенти, из коей прибыл капитан Жерониму Лейтан с большею частью Португальцев и многими Индейцами, христианами и язычниками, и с сею помощью [губернатор] претворил в жизнь предприятие и завершил разгром всего народа Тамойос, каковой все еще был весьма надменен и силен, имея много оружия Французов, шпаги, кинжалы, эспадроны, аркебузы и большие пушки (tiros grossos), и не осталось у него ни одной алдейи, кою бы [сей народ] не подчинил, вплоть до острова Санта-Ана, каковой есть предел сих [алдей], что есть где-то 30 легуа от Рио-де-Жанейро. Многих Индейцев убил [губернатор] в первой алдейе, коя была самою сильною, и после сего сдались ему прочие [Индейцы] почти без войны, из каковых многие собрались в алдейе индейцев-христиан, что ранее были его врагами, и крестились, и доныне живы некоторые [из них].

С сим известием пришли некоторые Тамойос из сертана, жители Параибы, дабы просить у него мира, и соединились с остальными. С сими победами оказалась вся та земля обезлюдевшей, а у Французов [был] отбит главный порт, что имели они для торговых сношений, каковой есть Кабу-Фриу. Завершил же Антониу Салема свое правление, когда прибыл губернатором Лоренсу да Вейга, и снова оказалось все побережье под [властью] одного генерал-губернатора, как прежде.

В начале года 1578-го прибыл губернатором Лоренсу да Вейга, каковой лично посетил алдейи новообращенных, находящиеся под началом Отцов, с большим удовольствием и слезами благочестия, видя проповеди, шествия, бичевания (diciplinas) и причастия у Индейцев, и мессы, служившиеся в [форме] песнопений с органом, с флейтами, детьми самих же Индейцев. Он покровительствовал христианству во всем, чем только мог, приказав отправиться в оные алдейи Христиан некоторым Индейцам, коих Португальцы обманом привели из сертана, и никогда не пожелал приказать передать их тем, кто притязал на них, как бы на сем не настаивали, и таким образом многие из них [Индейцев] умерли крещенными, а некоторые живы и доныне; и он всегда заботился о том, чтобы сохранить свободу всех Индейцев. Умер он в Баие в год 1581-й.

В год 1583-й прибыл губернатором Мануэл Телиш Баррету[29]. Да будет угодно Господу, чтобы много помогал он христианству и покровительствовал свободе Индейцев, как Король, Наш Господин, настоятельно ему предписывает[30].

О КАПИТАНАХ ПРОЧИХ КАПИТАНИЙ

Капитании Пернамбуку сеньором и заселителем (povoador) был Дуарти Коэлью. Никогда не было в ней обращения язычников; [но велись] многочисленные войны и некоторые сражения с Французами при жизни Дуарти Коэлью и еще больше во время его сына Дуарти Коэлью, каковой столько воевал с Индейцами при поддержке одного священника, почитавшего себя некромантом[31], что разорил всю свою капитанию, и таким образом от реки Сан-Франсиску до тех мест, что суть 50 легуа, нет [ни одного] поселения Индейцев, и она пребывает ныне без всякой от них помощи, и ныне ту капитанию вместе с [капитанией] Итамаракá, каковая вся почитается за одну, весьма тревожат Индейцы Питигуарас (Pitiguaras) – жители реки, называемой Параиба, где большую торговлю ведут Французы, по причине дерева бразил, и [они] помогают им в войнах, и много зла на земле и на море чинят Португальцам, каковые не имеют друзей Индейцев, что помогли бы им, ибо уничтожили их всех.

В капитании Эспириту-Санту, что принадлежит Вашку Фернандишу Котинью, было много войн с язычниками, в некоторых из коих они остались победителями и убили многих Португальцев, однако также оказались покорены и ныне являются мирными. Было в ней [капитании] и доныне есть много обращения.

В [капитании] Сан-Висенти, принадлежащей Мартину Афонсу ди Созе[32], каковою он сам овладел с армадою, уже после того, как в ней были некоторые малочисленные и давние обитатели, и весьма ее прирастил, обыкновенно, как и в прочих капитаниях, были капитаны, поставленные сеньорами (postos pelos senhorios); никогда в ней не было войн с местными Индейцами, коих называют Тупис (Tupis), что всегда были друзьями Португальцев, не считая года 1562-го, когда немногие [Тупис] из сертана по своей низости (наибольшая же часть осталась в дружбе, как и прежде) повели войну с Пиратинингой, поселком Сан-Паулу, где есть дом Общества, в 10 легуа от приморского поселения Сан-Висенти, но затем на второй день бежали в свои земли вследствие сопротивления, каковое встретили в Португальцах и Индейцах-христианах, кои пошли против своих собственных отцов, сыновей и братьев в защиту церкви. Немного времени спустя умерло большинство сих поднявшихся, и вновь установились постоянные мир и дружба, как прежде.

От Тамойос Рио-де-Жанейро, кои есть смертельные враги Тупис, всегда терпела нападения капитания Сан-Висенти, где [они] убили многих мужчин и увели в плен жен, дочерей и сыновей, и рабов.

Вследствие великого натиска, чинимого Тамойос, выстроили Португальцы в гавани Бертиога, каковая есть один из двух портов той капитании и основной вход Тамойос, куда они заходили и уходили на весьма легких лодках, две крепости, за свой счет и своими трудами, и не было никого, кто бы не работал над ними, и они оказались столь могучими, что защищали тот вход от врагов и от Французов, каковые иногда приходили с ними [Тамойос], дабы им помочь. Однако же со всем тем они постоянно переживали нападения Тамойос с разных сторон, таким образом, что уже почти утратили надежду управиться с ними, до той поры, пока не населился Рио-де-Жанейро.

В год 1564-й прибыл Эштасиу ди Са, племянник губернатора Мена ди Са, в Рио-де-Жанейро, с армадою, приведенною им из Португалии, и многими жителями Бразилии, как Португальцами, так и Индейцами-христианами; и, поскольку [армада] не была достаточно снабжена [всем] необходимым для того предприятия, он отправился в Сан-Висенти, где запасался продовольствием и всем прочим, что требовалось. И он сделал легкие лодки, на коих в следующем январе, со многими людьми из Сан-Висенти — Португальцами, Мамалуками[33] и Индейцами, – вернулся в Рио-де-Жанейро с большею частью судов армады, и в начале марта[34] взял затем землю вдоль порта, называемую Пан-ди-Асукар[35], при входе в гавань, и построил деревянные дома и ограду, где укрылся с частью людей, другая же часть осталась на судах; и оттуда на лодках начал завоевывать Тамойос, и понемногу одерживал над ними верх, и при сем были весьма выдающиеся и чудесные победы; и он отбросил также прочь 150 Французов, находившихся в одном судне, каковых отпустил с миром, ибо были они торговцами и, по-видимому, католиками, явившимися не с тем, чтобы заселять; и после были другие встречи с судами, прибывшими вновь из Франции, и он вынудил их вернуться восвояси, нанеся им повреждения. И таким образом он поддерживал поселение и постоянную войну с Тамойос, отовсюду собиравшимися, дабы вести ее, терпя жесточайший голод из-за отсутствия продовольствия на протяжении всего года 1566-го, в конце коего отправился губернатор Мен ди Са из Баии с другою армадою[36], что послал ему Король, капитан-мором[37] коей был Криштован ди Барруш, и прибыл туда в январе 67-го [года], в канун Святого Себастьяна, чье имя взял построенный ими бедный город в честь сего святого мученика и из почтения к Королю Д. Себастьяну. После того как он уничтожил две алдейи, как выше было указано, в одной из коих от ранения стрелою умер его племянник Эштасиу ди Са, был тогда город перенесен на то место, где и стоит ныне; и он всегда переживал рост, хотя дважды и имел сражения с французскими судами и Тамойос с Кабу-Фриу, что замышляли заполучить его в свои руки (levá-la nas unhas), но были отброшены оттуда с позором и с потерею своих [людей][38].

Капитания Порту-Сегуру принадлежит Герцогу ди Авейру. [Капитания] Ильеус — Франсишку Жиралдишу. В обеих были войны с местными Индейцами; однако с помощью, полученною от Губернаторов Баии, они защитились и ныне пребывают в мире. Это правда, что были истребляемы язычники cих земель, называемые Тупинакис (Tupinaquis), бывшие весьма и весьма воинственными, частью болезнями, частью дурным обращением Португальцев, как и во всех краях, не считая Сан-Висенти, таким образом, что [те капитании] остались без язычников. И послал им Бог жесточайший бич, каковой есть дикари из дебрей, называемые Аймурес (Aimurés), люди сильные и свирепые, коим, пока были Индейцы-друзья, всегда противостояли; однако, когда им [Португальцам] стало их недоставать, [те земли] оказались и ныне являются столь теснимы дикарями, что уже капитания Порту-Сегуру наполовину обезлюдела, а [капитания] Ильеус пребывает в крайне бедственном положении, и нельзя от них ни защититься, ни повести против них войну, ибо они всегда бродят в глуши, в коей 4-х достаточно, чтобы уничтожить большое войско, как они уже содеяли, [притом] почти не видно было, кто их [Португальцев] убивает; и сие бедствие уже доходит через Камаму вплоть до окрестностей Баии, таким образом, что люди уже ищут острова, где строить свои фазенды, поскольку не отваживаются пребывать на материке.

О ЕПИСКОПАХ И ПРЕЛАТАХ БРАЗИЛИИ

Первым епископом Бразилии был Д. Педру Фернандиш, что ранее уже служил провизором или генерал-викарием[39] Индии. Сей прибыл в год 1552-й[40] в Баию, епископом коей титуловался, а также генерал-комиссаром (comissario geral) всего побережья, и таким же образом все прочие, и он пребывал в ней до 1556 [года], в каковом отбыл в Португалию с дозволения Короля. И когда его судно оказалось прибито бурею к берегу, между рекою Сан-Франсиску и Пернамбуку, он был убит Индейцами вместе с большею частью людей, с ним плывших, в каковую входил и первый проведор-мор (provedor-mór)[41] сей провинции, Антониу Кардозу ди Барруш, прибывший с первым губернатором Томе ди Созой. На освободившееся после оного место прибыл визитадором (visitador) и генерал-комиссаром всего побережья Д-р Франсишку Фернандиш, каковой управлял бразильскою церковью до прибытия Д. Педру Лейтана.

Дон Педру Лейтан, также клирик, был вторым епископом и прибыл в год 1559-й[42]. Сей посетил все побережье Бразилии, совершая таинство миропомазания и рукополагая (dando ordens), много раз побывав в алдейях Индейцев-христиан, и лично крестил и сочетал браком многих, и питал к ним большое расположение, много помогая их обращению и сохранению. В его время был проведен синод, на каковом не было иных клириков, кроме его собственных, ни один из коих не был учен (nenhum dos quais era letrado). Некоторые Конституции были составлены на ней[43], хотя во всей Бразилии и соблюдались [Конституции] Лиссабона, при сем некоторые святые дни были расположены по-новому. Он умер в Баие в год 1573-й[44], оставив библиотеку Коллегии Общества, коего был большим почитателем и другом.

Третьим епископом, каковой ныне управляет церковью Бразилии, является Д. Антониу Баррейруш, из Ависского ордена. Он прибыл в год 1575-й[45]; исполняет свои обязанности, как и предыдущие, хотя и не выказывает такого усердия относительно обращения Индейцев, и не обращает много внимания на их христианство, держа их за людей темных и непонятливых, и со всем тем уже отправился посетить их алдейи и провел миропомазание для тех, кто имел надобность в сем таинстве.

С Лоренсу да Вейгой, губернатором, прибыл в год 1578-й Управляющим (Administrador) лиценциат Бартоломеу Симойнш Перейра[46], клирик, дабы пребывать в городе Сан-Себастьян в Рио-де-Жанейро, с отдельною от Епископа юрисдикцией, и со всеми его полномочиями, не считая рукоположения. Его юрисдикции принадлежат четыре капитании южного берега, scilicet: Порту-Сегуру, Эспириту-Санту, Рио-де-Жанейро и Сан-Висенти. Прочие принадлежат юрисдикции Епископа. Сей выказывает расположение и усердие относительно обращения Индейцев и много раз приходит им на помощь там, где недостаточно светского правосудия, ибо они суть люди бедные и имеющие особую потребность в защите [со стороны] церковной власти. Он лично посетил все капитании, находящиеся под его началом.

Службы Инквизиции не было доныне[47], хотя Епископы и пользуются ею, когда сие нужно вследствие поручения, кое у них есть, подавая, однако, апелляцию в Святую Службу Португалии, и с cим уже был сожжен в Баие один Француз-еретик[48]. Ныне имеет епископ Д. Антониу Баррейруш сию службу для одних лишь Индейцев и назначил своим коадъютором Отца Луиша да Грана, из Общества, каковой ныне является ректором Коллегии Пернамбуку.

О ПЕРВОМ ПРИХОДЕ ФРАНЦУЗОВ В БРАЗИЛИЮ

В пору 1504 [года] прибыли Французы в Бразилию, первый раз в порт Баии, и вошли в Парагуасу, каковая находится внутри сей Баии[49], и произвели свои выкупы (resgates)[50], и возвратились с радостными известиями во Францию, откуда затем прибыли три судна; и, когда они находились на том же месте для выкупа, вошли четыре судна Португальской армады и сожгли у них два корабля, а третий захватили, убив многих людей, из коих [некоторые] все же спаслись в шлюпке, и встретили у мыса Итапуама (Itapoama), в 4-х легуа от Баии, судно из своих, вернувшееся во Францию, и доныне никогда более не возвращались в Баию, поскольку [она] неизменно росла с торговлею сахаром и [заходящими] судами, что прибывают из Португалии.

Французы не отказались от торговли с Бразилией, коя в основном имела место на Кабу-Фриу и в Рио-де-Жанейро, земле Тамойос, каковые, будучи ранее большими друзьями Португальцев, поднялись против них вследствие великих обид и несправедливостей, что те им содеяли, и приняли Французов, от коих никаких обид не встретили, и [Французы] прибывали и отбывали, и нагружали свои суда деревом бразил, перцем, птицами, обезьянами и иными вещами [сей] земли, и давали одежду и оружие всех родов Индейцам, и помогали им против Португальцев, и оставляли отроков в [сей] земле, дабы учились языку Индейцев, и мужчин, кои подготовили бы товары для той поры, когда прибудут суда[51].

Много времени спустя, что, как представляется, случилось в год 1557-й, [Французы] начали возводить поселения в Рио-де-Жанейро, и тогда была построена та сильнейшая крепость с бастионами и многочисленною артиллерией, и домами жителей, создателем коей был Николай де Вильеганьон[52], рыцарь Мальтийский; и он заложил ее на одном острове, что находится при входе в гавань, в начале того залива, каковая [крепость] и получила имя Вильеганьона. Сию у него разрушил Мен ди Са в год 1560-й, как выше сказано было, когда Вильеганьон пребывал во Франции, и с сим известием он не вернулся более в Бразилию, но [возвратились] лишь некоторые, что остались среди Индейцев, приняв их обычаи и сожительствуя с Индианками; и они разводили плантации перца и собирали прочие товары [сей] земли, дабы передать своим, когда те прибудут. Сии впоследствии были все мало-помалу унесены войнами Эштасиу ди Са.

Наибольшая же часть Французов сей крепости и поселения были еретиками различных сект, и принципалы были священниками Кальвина, что проповедовали и учили. Про Николая де Вильеганьона все они утверждали, что он был католиком, и весьма ученым, и великим рыцарем; он наказывал весьма сурово, и, я думаю, смертною казнью, тех, кто согрешил с Индианками-язычницами; он заботился также о том, чтобы вызволить Португальцев, коих Тамойос захватывали в своих набегах, что совершали в Сан-Висенти. Он был весьма усерден, охраняя свою католическую веру, однако, поскольку не мог [совладать] со столькими, он скрывал [это], до той поры, пока не увидел бы, что может практиковать свою [веру] (mas como não podia com tantos dissimulava até ver se podia fazer a sua). Он вернулся во Францию, как говорят, призванный Королем для войн против еретиков, в каковых умер[53]; и властью короля [был он отозван(?)], хотя и возводил втайне то поселение и намеревался заселить землю Тамойос, и построить там корабли, и искать серебряные и золотые рудники, на след каковых [Французы] уже напали, и, таким образом, уже называли ее [ту землю] Антарктическою Францией. Его отъезд во Францию, как представляется, имел место в год 1559-й, поскольку в 1560-м, в каковом Мен ди Са взял крепость, его уже там не было вследствие особого божественного провидения, ибо все утверждают, что если бы он присутствовал, [крепость] не была бы взята, ибо был [он] весьма великим рыцарем, несмотря на то, что ее взятие произошло более вследствие особой божественной помощи, а не людских сил, как все ясно видели в сражении, и не меньшею была [помощь], полученная ими от Бога, что Он выдворил оттуда сего командующего.

Одним из обитателей сей крепости был некий Жоаннис де Боле (Joannes de Bolés), человек, ученый латинской, греческой и еврейской словесности, и весьма начитанный в священном писании, однако великий еретик. Сей из страха перед Вильеганьоном, каковой намеревался наказать его за его ереси, бежал с некоторыми другими в Сан-Висенти на лодках Тамойос, отправлявшихся туда на войну, под предлогом оказания тем помощи; и, прибыв в крепость Бертиога, он укрылся там вместе со своими и остался в Сан-Висенти. Затем он начал изрыгать там яд своих ересей, чему воспротивился отец Луиш да Гран, каковой повелел доставить его под стражею в Баию, и оттуда он был отправлен епископом Д. Педру Лейтаном в Португалию, а из Португалии – в Индию, и никогда более не появился[54].

Не осталось ныне торговли с Французами в Бразилии нигде, кроме как на реке Параиба, в 18-ти легуа к северу от Пернамбуку, где они помогают Индейцам против Португальцев и много тем чинят зла, как выше указано было.

О МОНАХАХ, ЧТО ПРЕЖДЕ И ПОЗЖЕ ОБЩЕСТВА ПРИБЫЛИ В

БРАЗИЛИЮ

Первые монахи, прибывшие в Бразилию, были из ордена Св. Франциска, каковые прибыли в Порту-Сегуру ненамного позже заселения той капитании, и устроили свою обитель, преисполненные рвения обратить язычников, и хотя и не знали их языка, про одного из них рассказывают, что он читал им Евангелие, и, когда вопрошали его Португальцы, для чего он его читает, ведь [Индейцы] его не понимают, он отвечал им: «Сие есть слово Божие и имеет силу, дабы воздействовать на них». Один из них утонул при переправе через реку, откуда у нее и осталось название – река Монаха (rio do Frade); всех же прочих убили Индейцы, поднявшись против Португальцев. И затем, не ведая о том, что происходило, прибыло туда одно судно, и Индейцы, обряженные в монашеские рясы, с молитвенниками в руках расхаживали вдоль берега, как имели обыкновение делать Монахи, дабы таким образом устроить засаду тем [людям] в море, однако Богу было угодно, чтобы те уразумели обман и скрылись[55]. Никогда более не являлись сюда монахи до того, как прибыло Общество.

В году 60-м или 61-м, как то представляется, прибыли семь или восемь монахов в белых рясах, Французов, в Рио-де-Жанейро, после разрушения крепости, ибо, поскольку Николай де Вильеганьон был католиком, то, вернувшись во Францию, он потрудился направить монахов в Рио-де-Жанейро, как для сокращения [числа] еретиков, так и для обращения язычников.

С сим желанием он отправился в Коллегию Общества во Франции, где, исповедовавшись и причастившись, испросил Отцов для сего предприятия, говоря, что имеет в Индии или Бразилии 200 легуа земель, населенных язычниками покорными и мирными; Отцы же, весьма возрадовавшись от сего известия, отвечали, что направят извещение Отцу Генералу, дабы просить на то дозволения, но, поскольку сие не было исполнено Обществом, он позаботился направить сих, иных монахов, как мною уже сказано.

Сии, как стало известно от самих Тамойос, устроили свой приют среди них самих, отдельно от Французов, учили некоторых детей язычников и носили их [на руках], одевая в свою рясу (os traziam vestidos com seu hábito). Однако, поскольку Вильеганьон, узнав о разрушении своей крепости, не пожелал возвращаться в Бразилию, монахи остались беззащитны, и не только [оказались] в немилости у еретиков, но и стали преследоваться ими. И однажды, [когда они] выжигали участок земли, подготавливаемый [ими] рядом с их домом под какой-то огород, огонь у них перекинулся на дом и все им спалил, о чем впоследствии рассказывал один Француз-еретик, и с немалым удовольствием. Таким образом, в том же году или в следующем, Французы вновь повезли их во Францию вместе с большею частью людей из крепости, что там пребывали, приютившись среди Тамойос, и им угодно сообщать, что судно потерпело крушение в пути или что еретики выбросили Монахов в море[56].

В год 1581-й прибыли в Пернамбуку вместе с Фрутуозу Барбозой, что явился заселять реку Параиба, трое монахов [ордена] Кармеля и двое или трое [монахов ордена] Св. Бенедикта. Однако вследствие того, что так и не заселилась Параиба, они занимались лишь тем, что проповедовали и исповедовали, не устроив монастыря. Прибыл вместе с ними и один [монах ордена] Св. Франциска, каковой также проповедовал некоторое время в Пернамбуку и возвратился в королевство.

В год 83-й прибыли двое [монахов ордена] Св. Бенедикта с приказом от своего Генерала. Сим дана была добрая вотчина (sítio) в Баие и церковь Св. Себастьяна, и они уже устраивают монастырь; доныне всех их трое, и они начинают принимать некоторых других [монахов] в орден[57].

В том же городе в тот же год даны были вотчина и дом двоим [монахам ордена] Св. Франциска, кои прибыли, будучи посланы Королем на реку Прата вместе с прочими; однако сии остались в капитании Эспириту-Санту, как и иные, что прибыли в армаде Пролива[58], остались в Сан-Висенти. Да будет Богу угодно, чтобы все [они] двигались вперед к своей славе.

О ПРИБЫТИИ ОТЦОВ ОБЩЕСТВА В БРАЗИЛИЮ

В год 1549-й, первого февраля, в день Св. Игнатия мученика, отбыли из Белена[59] вместе с Томе ди Созой, первым губернатором Бразилии, по велению Короля Д. Жуана III и по приказу нашего Отца Игнатия де Лойолы четверо отцов Общества, scilicet: отец Мануэл да Нобрега, супериор[60], отец Жуан ди Ашпилкуэта Наварру, отец Леонарду Нуниш и отец Антониу Пириш, и два брата, scilicet: Диогу Жакоми и Висенти Родригиш. Все сии упокоились в Обществе, в своих чинах (ministerios), не считая Висенти Родригиша, каковой доныне жив и священник[61].

В следующий год 1550-й прибыли четверо отцов, scilicet: Отец Салвадор Родригиш, упокоившийся в Обществе в год 1553-й[62], в день Успения Пресвятой Богородицы, коей был весьма привержен, и отец Мануэл ди Пайва, скончавшийся в Эспириту-Санту 21 декабря 84-го, Отцы Афонсу Браз и Франсишку Пириш, что живут доныне[63].

В год 1553-й прибыли шестеро[64] [отцов] Общества со вторым губернатором Д. Дуарти да Коштой, scilicet: отец Луиш да Гран, отец Браз Лоренсу и брат Жуан Гонсалвиш, каковой умер после [получения чина] священника с большою святостью[65], и братья Антониу Блашкиш, Грегориу Серран, Жозе ди Аншиета, и все пятеро живут доныне, будучи все священниками.

После сих в различные годы прибыли иные Отцы и Братья, [число] коих превысило семьдесят[66], большинство их уже было принято [в Обществе] там[67], прочие же приняты были здесь; среди коих приехали весьма хорошие латинисты, иные — философы, иные — теологи и проповедники; среди сих прибывали Итальянцы, Испанцы, Фламандцы, Англичане, Гибернийцы[68], более же всего – Португальцы. Из сих многие доныне живы в Обществе Бразилии и трудятся плодотворно в его чинах. Иные скончались в нем, выказав великую добродетель. Многие иные были приняты здесь в Общество, как из тех, что прибыли из Португалии, так и из рожденных на [сей] земле.

До прибытия Отцов не было в Бразилии христианства и никого, кто бы проповедовал Евангелие; они начали проповедовать его целенаправленно, и сие принесло большие плоды в душах, что видно по продвижению Общества и обращению в Баие и также в иных капитаниях побережья до сего настоящего года 1584-го; и в Баие было первое прибытие и [первый] дом Отцов, и начало распространения Общества, а также некоторое начальное обращение язычников, по крайней мере, детей Индейцев, ибо родители все еще были в ту пору весьма непокладисты и дики.

В том же году 1549-м, что прибыл в Бразилию отец Мануэл да Нобрега, [он] направил отца Леонарду Нуниша и брата Диогу Жакоми в капитанию Сан-Висенти, каковая есть последняя на побережье, где [отец Леонарду Нуниш] был принят Португальцами как ангел или апостол Божий; и, дотоле живя столь же дурно или же хуже, чем Бразилы (Brasis), они содеяли столь великую перемену [в своей] жизни, что даже доныне выделяется в той земле nescio quid[69] большей добродетели, благочестия и любви к Обществу, нежели на всем побережье, ибо также и жизнь отца Леонарду Нуниша была весьма образцовой, и он обращал более деяниями, нежели словами.

Здесь построили жители дом Обществу, каковой был вторым из появившихся в Бразилии. Здесь были сразу приняты в Общество брат Педру Корреа и брат Мануэл ди Шавиш, люди давние в [сей] земле и [опытные] в языках, и с их помощью начали обучать катехизису (doutrina) на языке Бразилии Мамалуков (Mamalucos) и Мамалук (Mamalucas) — детей Португальцев и рабов [сей] земли, коих было множество, благодаря чему и появился некоторый свет в Бразилии вследствие многих проповедей, кои брат Корреа читал им на их языке. Здесь, наконец, повелось с большею целенаправленностью обращение язычников, из коих многие, поскольку всегда были большими друзьями Португальцев, отдавали доброю волей своих детей Отцу, дабы они учились; каковых он собрал множество и крестил, научив их говорить на Португальском языке, читать и писать, и поддерживал [все] необходимое для тела тягчайшим трудом, своим и братьев, вплоть до года 1554-го, когда [они] были переведены в сельскую местность Пиратининга (Piratininga), где есть много продовольствия.

Сие можно назвать первою школой катехуменов, что была в Бразилии, каковую отец Мануэл да Нобрега, отправившись в ту капитанию в год 1553-й, продолжил развивать, приказав, дабы стала она братством Младенца Иисуса, включив в нее некоторых мальчиков-сирот, прибывших из Португалии во время отца Педру Доменику и некоторых из метисов [сей] земли, где все были обращенными; и те, что из Португалии, учили язык [сей] земли.

Этот вид братства был приказан [к введению] в Баие и в капитании Эспириту-Санту, однако впоследствии, по прибытии Конституций и по приказу Рима, они были отменены, и все, что у них было, вернулось Обществу, в каковом остались многие из сих сирот, прибывших из Португалии и некоторые из здесь набранных, что были и доныне являются в нем выдающимися работниками, занимаясь обращением язычников, с языком, коим владеют, и священством, ими полученным.

В год 1554-й перевел отец Мануэл да Нобрега детей Индейцев в сельскую местность, в новое поселение, называемое Пиратининга, кое Индейцы возводили по приказу самого Отца, дабы принять веру. Он также направил 12 Братьев[70], дабы они учили грамматику и вместе с тем служили бы переводчиками для Индейцев, и таким образом началось здесь целенаправленное изучение грамматики и обращение Бразилии, ибо в той алдейе собрались многие Индейцы той области, и у них была обычная проповедь утром и вечером, и месса по святым дням, и первая была произнесена в день обращения Св. Павла в том же году, и они начали креститься и жениться, и жить, как христиане, чего до того времени не делалось ни в Баие, ни в какой иной части побережья.

Обращение сих [Индейцев] не возросло столь же, как обращение в Баие, поскольку они никогда не знали покорения, что есть основная необходимая часть для сего дела, как это было затем в Баие во время губернатора Мена ди Са. Однако же, со всем тем, [они] упорствуют доныне. И [у них] есть две церкви, построенные в двух алдейях, где каждое воскресенье, alternatim[71], их посещают Отцы, и в известном смысле [они] заслуживают большей похвалы, ибо все, что дают от себя, является добровольным, не из страха перед кем-либо, поскольку даже доныне сии люди пребывают нетронуты, не испытав тирании Португальцев, и я не думаю, что они бы захотели сносить ее, ибо они имеют величайший сертан, куда легко могут уйти, при этом те [Португальцы] не смогли бы побеспокоить их. Однако со всем тем, поскольку Португальцы много трудятся над тем, чтобы сохранить их дружбу, они неизменно тверды в начатом и живут как христиане, и приводят прочих своих родичей из сертана жить вместе с собою, дабы они также приняли веру.

В сем году 1550-м и до 53-го были построены дома Общества в Порту-Сегуру и Эспириту-Санту. В Порту-Сегуру, в одной легуа от поселения Португальцев, был воздвигнут обитель Богоматери Заступницы (Nossa Senhora d´Ajuda), где она чудесным образом дала источник воды, каковой, как представляется, исходит из-под ее алтаря, где совершались и постоянно совершаются многие чудеса, и это дом величайшего паломничества и почитания, поскольку почти все больные, что идут туда и моются тою водой, исцеляются, те же, кто не могут пойти туда, посылают за нею, и питие ее оказывает то же воздействие[72].

Затем построен был дом Общества в пределах самого поселка Португальцев, и по приказу нашего Отца Генерала Эверарду[73] была оставлена сия церковь Епископу, однако доныне Общество имеет там дом, где [отцы] собираются, отправляясь туда каждую субботу читать мессу и произносить какую-нибудь проповедь во славу Богородицы, ибо продолжается благочестие людей, кои уже создали в нем братство с хорошими облачениями.

Затем построены были дома в Пернамбуку, Ильеусе и Рио-де-Жанейро, и таким образом во всех капитаниях побережья имеется местопребывание Общества, и именно оно приходит на помощь всем духовным надобностям как Португальцев, так и Индейцев, о чем более обстоятельно сказано будет в следующей главе.

О ДЕЛАХ И ТРУДАХ ОБЩЕСТВА

Дабы понятны были дела и труды [Отцов] из Общества в Бразилии, будут вкратце указаны поселения Португальцев и Индейцев, что в ней есть, коим наши приходят на помощь.

В Капитании Пернамбуку, помимо основного поселка, называемого Олинда, есть иной, называемый Игарусу (Igaruçú), отстоящий от него на пять легуа, где находится церковь Св. Коcмы и Дамиана, весьма почитаемая, и в ней совершаются многие чудеса вследствие заслуг сих Святых Мучеников. Оттуда в двух легуа находится остров Итамарака со своим поселком и церковью.

Item[74] в означенной Капитании Пернамбуку есть множество фазенд и около 60-ти или более сахарных энженью[75] в трех, четырех, пяти и восьми легуа по суше, каждое из коих есть доброе поселение с множеством белых людей, Негров из Гвинеи и Индейцев [сей] земли. Всем сим оказывают помощь [Отцы] из Общества проповедями, уроками катехизиса (doutrinas) и исповедями, терпя великий зной той земли.

В Баие помимо города имеется девять фрегезий[76] и около 40 энженью[77] в 4-х, 8-ми и 12-ти легуа по морю и по суше, полных Португальцев, Индейцев [сей] земли и Негров из Гвинеи, коим Отцы приходят на помощь своим служением, ибо, хотя и есть у них свои приходские священники, [они] не знают местного языка, не утруждают себя оказанием помощи тем, что из Гвинеи, и не в состоянии проповедовать Португальцам. И сие помимо алдей Индейцев, являющихся предметом особой заботы наших, что всегда там пребывают. В четырнадцати легуа к северу от города была построена часовня Зачатия Богородицы (Conceição da Nossa Senhora), на фазенде одного человека из старожилов и принципалов [сей] земли[78], весьма совершенная и чрезвычайно почитаемая. [Сия фазенда] находится на высоте над морем, откуда видны мореплаватели, и вдоль по сертану она имеет алдейю Индейцев, называемую Санту-Антониу[79].

В Капитании Ильеус есть несколько энженью[80] и фазенд в двух и более легуа по морю и по суше, с Индейцами [сей] земли и Португальцами, коим постоянно приходят на помощь наши.

В [Капитании] Порту-Сегуру есть два поселка Португальцев в четырех легуа один от другого[81] и две алдейи новообращенных Индейцев в пяти легуа, являющихся предметом особой заботы наших, и иные семь или восемь деревушек в четырех, пяти и шести легуа по суше, и два или три сахарных энженью[82] рядом с ними, коим [деревушкам] приходят на помощь время от времени, и от Порту-Сегуру до реки Каравелас (rio das Caravelas) имеется 20 легуа по морю, где находится иное поселение Португальцев, кое Отцы также посещают.

В капитании Эспириту-Санту есть два поселка Португальцев один рядом с другим, в половине легуа по морю. В одном из них, что находится при входе в гавань и называется Вила-Велья, ибо был первым из возведенных там[83], стоит на весьма высокой горе и на большом утесе сводчатая часовня (ermida de abobada), называемая Богоматерь Скорби (Nossa Senhora da Pena), каковая видна издалека с моря, и [она] есть великое утешение и [предмет] почитания мореплавателей, и почти все совершают к ней паломничество, во исполнение обетов, данных во время бурь, ощущая особую помощь нашей Богородицы Девы, и много раз произносится там месса. Сию часовню воздвиг один имевший священство (ordens sacras) Кастилец по имени брат Педру, монах из Капуцинов, явившийся сюда с дозволения своего Супериора, человек образцовой жизни, что прибыл в Бразилию, преисполненный рвения спасения душ, с коим и странствовал по алдейям Баии вместе с Отцами. Желая крестить некоторых беззащитных, и не зная ни письмен, ни языка, ибо сие его рвение не было non sine scientia[84], он крестил кое-кого из взрослых [Индейцев] без надлежащей подготовки, и, пожуренный Отцами, просил у них какое-либо письменное пособие (aparelho) по местному языку, дабы быть в состоянии крестить тех, что найдет неисцеленными, и Отцы не смогли помочь; и таким образом он исцелял многих невинных [детей] и некоторых взрослых. С тем же рвением он отправился в капитанию Эспириту-Санту, где некоторое время делал то же, исповедуясь у Отцов и часто причащаясь, до того, как начал и закончил [возводить] сию часовню Богоматери с помощью благочестивых жителей, и у подножья ее выстроил крохотный домик (cazinha pequenina) в честь Св. Франциска, в каковом и умер со свидетельствами большой святости[85].

Есть также в сей Капитании четыре или пять энженью[86], в четырех и пяти легуа по морю и по суше, с Индейцами. Есть вдоль побережья, в 8-ми легуа к Югу и еще в 8-ми к Северу, четыре или пять алдей Индейцев, кои наши посещают по морю и иногда – по суше, там есть обращение, и [Индейцы] обыкновенно крестятся и женятся. Помимо сих имеет [капитания] две весьма населенных Индейцами алдейи[87], примерно в 3-х легуа от поселка по воде, со своими церквями, кои поддерживают вот уже много лет и имеют в них местопребывание [Отцы], и было спасено и спасается там множество душ (onde se têm ganhado e ganham muitas almas), и всегда из сертана приходят на славу их Индейцы, дабы жить со своими сородичами и делаться христианами.

В Рио-де-Жанейро находится город и множество фазенд по внутренней стороне залива, каковой, верно, имеет около 20-ти легуа в окружности. Помимо него [города] имеют Отцы две алдейи Индейцев[88], одну против города, в каковой имеют местопребывание с начала заселения Рио, а другую – в пяти легуа оттуда по суше и по морю, каковая часто посещается.

В Капитании Сан-Висенти в глубине острова, каковой был первым, что населился, есть два поселка Португальцев[89], в двух легуа один от другого по суше, и есть три или четыре сахарных энженью[90] и множество фазенд в окрестностях того залива и в трех или четырех легуа по морю. Item, напротив имеет [капитания] остров Гуаибе, на оконечности коего, к северу, имеет гавань с крепостями Бертиоги в четырех и шести легуа от поселков, а со стороны Юга, каковая есть другая гавань, имеет форт с отрядом гарнизона, что ныне выстроил Диогу Флориш, генерал, и в глубине того же острова находятся жители с церковью Сан-Амару.

Вдоль берега, на материке, в девяти или десяти легуа от поселка Сан-Висенти к Югу, [капитания] имеет один поселок Португальцев, называемый Итанхаен, и рядом с ним, по другую сторону реки примерно в одной легуа, имеет две небольших алдейи Индейцев-христиан. В сем поселке [капитания] имеет церковь из камня и извести, в каковой, когда она была отстроена заново, Управляющий (Administrador) заложил первый камень со всею торжественностью; она [посвящена] Зачатию Богоматери, и со всей капитании прибывают туда с паломничеством и для чтения девятидневных молитв (novenas), и в ней совершаются чудеса.

В сторону сертана, по дороге на Северо-запад, за высочайшими горами, находящимися над морем, [капитания] имеет поселок Пиратининга или Сан-Паулу, в 14-ти или 15-ти легуа от поселка Сан-Висенти, три по морю, прочие же – по суше, по одному из наиболее трудных путей, каковые, я полагаю, только есть в большей части света. Сия сельская местность весьма богата продовольствием, обилием коров, свиней, лошадей, птиц и пр. В ней бывает много вина, айвы и иных фруктов из Испании, и пшеницы, и ячменя, хотя люди и не заботятся о том, чтобы его сеять, вследствие доступности и доброкачественности местного продовольствия, кое они зовут мандиока (mandioca).

Этот поселок в прежние времена был посвящен Св. Андрею[91] и находился на три легуа ближе к морю, на краю и в начале сельской местности, и в год 60-й по приказу губернатора Мена ди Са переведен в Пиратинингу, ибо у них не было приходского священника, и только Отцы Общества посещали его и причащали, как Португальцев, так и Индейцев, их рабов[92], как даже и поныне не имеет он иного священника, кроме тех, что из Общества, отпускающих им все таинства из милосердия; где мы имеем дом и церковь обращения Святого Павла, ибо в сей день была произнесена первая месса в той земле, в одном бедном домике, и в Пиратининге, как выше сказано было, началось целенаправленное обращение Бразилии, и сия церковь была первою из возведенных среди язычников[93].

Рядом с сим поселком поначалу было 12 алдей Индейцев[94], не очень больших, в одной, двух и трех легуа по воде и по суше, кои постоянно посещались Отцами, и было спасено много душ через крещение и прочие таинства. Ныне они почти объединены все вместе в две [алдейи]: одна находится в одной легуа от поселка, другая в двух, из них каждая имеет церковь и посещается нашими, как выше сказано было[95]. Фазенды Португальцев также рассеяны тем же образом на две и три легуа и [их хозяева] являются по воскресеньям и святым дням на мессу.

Во всех Капитаниях есть Дома Милосердия, кои служат госпиталями, возведенные и поддерживаемые жителями [сей] земли с великим благочестием, в каковых [Домах] совершается множество благодеяний, как в жизни, так и в смерти, и выдаются замуж многие сироты, излечиваются всевозможные больные и совершаются иные благочестивые деяния, согласно их укладу (conforme seu instituto) и возможностям каждого из них, и управление ими лежит на принципалах [сей] земли. Есть также множество братств, в коих весьма стараются отличиться и заботятся о том, чтобы и далее развивать их, с великим тщанием и благочестием.

Всем сим Капитаниям, таким образом разделенным, всегда приходят на помощь наши со своим служением (com seus ministerios), и в том, что касается Португальцев, они выносят pondus diei et aestus[96] за проповедями, исповедями, уроками катехизиса (doutrinas) и пр., ибо, исключая Баию и Пернамбуку (хотя и в них основная часть проповедей и исповедей также от Отцов), во всех прочих [капитаниях] почти никогда нет проповеди иной, кроме как от Общества, и почти все люди исповедуются у него [Общества], и замечаются те, что у Общества не исповедуются; таким образом, приходским священникам более нечего делать, кроме как произносить свои мессы, крестить детей, отпускать таинства Евхаристии и Последнего Помазания (Extrema Unção) и хоронить, и даже в сем зачастую замещаются нашими по причине того, что не могут прийти.

Что же касается рабов Португальцев, Индейцев [сей] земли, то, с тех пор как заселена Бразилия, никогда не произносится месса ни приходским священником, ни по какому-либо приказу Епископа относительно них, но, скорее, в краях, где нет домов Общества, [Индейцы] никогда ее не слышат, никогда не были исповеданы священником, ибо те не знают их языка, не считая лишь некоторых ныне, в сии времена, когда уже есть отдельные священники-метисы.

Так как в крешениях, что совершались, не содержалось никакой подготовки, ни знания о делах веры, ни покаяния в грехах, то [Индейцы] не усваивали не только благодати, но зачастую даже и сути вследствие великого невежества их, что не ведали о том, что получали, и тех, что отпускали, не дав того уразуметь; и таким образом жили и даже доныне живут в извечном сумраке [невежества], не имея ничего более, кроме лишь имени христиан, таким образом, что так вели себя с ними, и даже доныне ведут, как если бы те не являлись их овцами; даже Епископы не обращают на сие достаточно внимания, ибо [в случае] со свободными Индейцами очевидно, что не предпринимается никакого усердия в том, что касается их спасения, почти как относительно людей, не обладающих разумной душой и не созданных и спасенных для Славы.

Все это бремя взяло на свои плечи Общество, ибо, с тех пор, как оно пришло в Бразилию, то тотчас приказало, дабы каждое воскресенье произносилась отдельная месса для рабов, и сие продолжалось доныне на всем побережье, и им проповедовали каждый день, наставляя их для крещения, женя их и исповедуя, и во всей земле нельзя назвать иных, что приходили бы им на помощь, кроме лишь наших.

Об опасностях и тяготах, кои они при сем претерпевают вследствие разнообразия местностей, куда приходят, можно предполагать: опасности змей, коих имеется величайшее изобилие в сей земле, различных видов, обыкновенно убивающих своим ядом, от коего крайне часто почти чудом избавляются, иные же [из наших] бывают ужалены, не подвергаясь опасности; опасности ягуаров (onças) или тигров, коих также множество в пустынях и дебрях, чрез кои необходимо следовать; опасности врагов, от коих в некоторых случаях [лишь] божественным провидением спасались; морские бури и кораблекрушения, переправы через бурные реки, все сие обыкновенно; зной, зачастую чрезмерный, так что человек словно приходит на грань смерти, от чего происходят тяжелейшие болезни; холод, главным образом в Капитании Сан-Висенти, в сельской местности, где уже порою находили умерших от холода Индейцев, и так случалось много раз, по крайней мере, вначале, [что] большую часть ночи невозможно [было] спать от холода в дебрях из-за отсутствия одежды и огня, ибо не было ни штанов, ни обуви, и так они шли, с ногами, сожженными заморозками и многочисленными дождями, к тому же весьма сильными и непрерывными, а вместе с сим [происходят] и большие разливы рек, и зачастую [наши] долгое время проходят вброд воды весьма холодные, по пояс, а иногда – по грудь; и весь день с дождем весьма сильным и холодным, и тратят затем немалую часть ночи на то, чтобы высушить одежду у огня, не имея иной, чтобы переменить. И со всем тем ничто из сего не ценится, и зачастую для того, чтобы прийти крестить или исповедовать раба Португальца, нужно преодолевать шесть и семь легуа пешком, и порою без еды; голод, жажда et alia hujusmodi[97]; и, в конце концов, ни от чего из сего не отказываются наши, но, невзирая на погодные различия, днем, ли, ночью ли приходят им [рабам] на помощь, и, зачастую не будучи призваны, сами идут разыскивать их на фазендах их господ, где они пребывают беззащитны. И когда бывают всеобщие заболевания, как случались здесь много раз заболевания оспою, плевритом (priorizes), сыпным тифом (tabardilho), кровавым поносом (camaras de sangue) и пр., то нет места отдыху, и на сие расходуется здесь жизнь наших, с чем было спасено по всей Бразилии много душ для Господа.

В некоторых случаях они [отцы] сопровождали в справедливых войнах губернаторов и капитанов, и там исцеляли души Португальцев и рабов Индейцев, крестя и исповедуя, и, помимо сего, чрез их посредство были достигнуты весьма выдающиеся победы, когда Португальцы пребывали в очевидной опасности быть уничтоженными, как видно по войне, что вел Антониу Салема с Кабу-Фриу, где в первой алдейе, что была во всей земле, каковая собралась там вся (na primeira aldea que havia em toda a terra que estava ali junta), [Португальцы] пребывали уже в большой беде, и главный ее [алдейи] Индеец, услышав и вняв словам одного нашего Отца, сдался сам и сдал всю алдейю, и оттуда был покорен весь Кабу-Фриу без труда[98].

То же было в капитании Эспириту-Санту: в то время как почти все жители отправились на сильную алдейю оттуда в тридцати легуа, уже разуверившись и [пребывая] в опасности погубить себя, вследствие слов другого нашего Отца была сдана та алдейя и иные. И так произошло в других [случаях] в Сан-Висенти, поскольку в Рио-де-Жанейро Португальцы, страшась, что поднялся сертан, прибегли к Отцам, и таким образом, ради общего блага, был туда послан один Отец-переводчик, весьма больной, уже много лет кашлявший кровью, и он проник на много легуа в сертан, перейдя те горы, кои есть величайшие из имеющихся в Бразилии, и пробыл там шесть месяцев и умиротворил сертан, и привел с собою около 600 душ Индейцев, пройдя через величайшие тяготы и опасности, из каковых Индейцев была образована одна из алдей в Рио, и они уже почти все христиане.

То, что наши делали и делают для обращения свободных Индейцев, будет видно по другому сообщению[99], что идет с настоящим, кое особо сие излагает; из каковых Индейцев многих сделали годными для Святейшего Таинства, кое они принимают с большим благочестием, – годными, говорю я, в том, что касается знания сего высочайшего таинства, в том же, что касается жизни, то у меня нет сомнения, что она превосходит [жизнь] большей части Португальцев в Бразилии, ибо намного меньше грехов совершают, нежели те, и худшими [из Индейцев] по сей части являются те, что с ними [Португальцами] имеют больше сношения, и сие пристает к ним от общения с ними и их примера. В том же самом сообщении будут рассмотрены препятствия, что были и есть для их обращения, и скудная помощь, и причины их сокращения: из него самого можно будет вывести число христиан, что были сделаны [таковыми] и умерли, хотя, помимо принадлежащих алдейям, было сделано [христианами] иное великое множество их в миссиях и в ходе постоянных посещений, о чем выше упомянуто было, и я вполне верю, что они приближаются к ста тысячам.

О КОЛЛЕГИЯХ ОБЩЕСТВА

Дом в Сан-Паулу-ди-Пиратининга, подобно тому, как был началом обращения, стал тем же и для Коллегий Бразилии. Была сия провинция, полагаю я, до года 1554-го или 1555-го[100] подчинена Португалии, и в этом самом году был назначен Провинциалом[101] Отец Мануэл да Нобрега, в каковое время, когда отправился в Сан-Висенти Отец Луиш да Гран, его коллатерал (colateral)[102], в январе 1556 [года], согласно его мнению и совету, сделал Отец Нобрега из того дома коллегию, употребив для того все движимое и недвижимое имущество, что имелось в капитании Сан-Висенти и принадлежало Обществу.

Всегда были там занятия по латыни для братьев Общества и лекция по казусам (lição de casos), кою читал им Отец Луиш да Гран, вплоть до года 1561-го, в каковом занятия были перенесены в поселок Сан-Висенти, ибо там уже имелись отроки извне, кои могли учиться, из каковых собрались вместе немногие, кои учились; однако с войнами, кои начали язычники, продолжать [занятия] оказалось невозможным вплоть до года 62-го, и со всем тем остался дом в Сан-Висенти со званием коллегии, переведенной туда из Сан-Паулу, вплоть до поры 1566 [года], когда приехал туда отец Инасиу ди Азеведу, мученик[103], прибывший Визитадором, и приказал, дабы, если оставаться коллегии, с той поры и впредь, она переехала в Рио-де-Жанейро, каковая [капитания], как ожидалось, с каждым разом будет все более расти, ибо была капитанией Короля и самою богатой и плодородною землею, как впоследствии и свершилось.

В то время, когда Отец Луиш да Гран прибыл в Сан-Висенти в год 1556-й[104], Отец Мануэл да Нобрега принял решение отправиться на реку Прата вместе с некими кастильцами, кои проникали в сертан, ибо в той земле имелись величайшие надежды на большое обращение Индейцев Карижос, что принадлежат короне Кастилии. Однако, с помощью Отца Луиша да Грана, что был его коллатералом, он переменил мнение, ибо было то чужеземное королевство, и, оставив оного Отца в Сан-Висенти вместо себя, отправился в Баию, взяв с собою некоторых Братьев, в год 56-й[105], и с той поры и впредь началось там более целенаправленное обучение грамматике Братьев Общества, и он приказал, дабы стал тот дом коллегией, в год 1556-й, с некоторыми землями и коровами, что у него были, каковая [коллегия] затем была передана в дар 60-ти братьям королем Д. Себастьяном в год 1565-й.

Эта коллегия была второю [из коллегий] Общества в Бразилии, и, так как в городе Баия был большой прирост сахарных энженью и фазенд и много торговали Португальцы, и поскольку он является местом пребывания Губернаторов и Епископов, то также и она [коллегия] весьма разрослась, ибо все Братья, что были посылаемы из Португалии, приходили в нее, и продолжалось их обучение весьма целенаправленно, притом открывались школы для всех извне. В ней обыкновенно есть школа чтения, письма, счета (algarismo)[106], два предмета гуманитарных наук, уже были прочитаны два курса искусств, на коих были подготовлены некоторые домашние и заграничные учителя, и ныне заканчивается третий. Есть ординарная лекция по казусам совести, и иногда – две [лекции] по теологии, и там уже выпущены некоторые юноши-проповедники, чем и пользуется Епископ для своей Епархии, и некоторые священники для фрегезий. Сей коллегии были подчинены все дома капитаний, до того как появились прочие коллегии, и нет у нее ныне в подчинении иных [домов], кроме как в Ильеусе и Порту-Сегуру.

Второю является коллегия Рио-де-Жанейро, коя была основана и передана в дар пятидесяти [братьям] Королем Д. Себастьяном в год 1567-й. В ней всегда была школа чтения, письма и счета, предмет латыни и лекция по казусам совести для всякого рода людей, и сюда, как сказано, переехала первая коллегия, что была в Сан-Паулу и в Сан-Висенти: сей коллегии подчинены дома в Сан-Висенти и Сан-Паулу-ди-Пиратининга, а также в Эспириту-Санту.

Последнею коллегией является та, что в Пернамбуку, и она была основана и передана в дар двадцати [братьям] королем Д. Себастьяном в год 1576-й. В ней всегда была школа чтения, письма и счета, предмет латыни и лекция по казусам, таким образом, ныне коллегий три: первая и главная та, что в Баие, вторая в Рио-де-Жанейро, третья в Пернамбуку, каковые имеют свои доходы.

Прочие дома живут милостынею, что подают им жители, скудно, в соответствии со своею возможностью, коя мала; и поскольку они [дома] не могут обеспечить [себя] всем по своей бедности, [то] коллегии снабжают дома, что им подчинены, платьем, вином, маслом, мукою для просфор и прочими вещами, коих нет в [сей] земле и кои по необходимости должны доставляться из Португалии. Во всех этих домах всегда есть школа чтения, письма и счета для отроков извне.

О ПРОВИНЦИАЛАХ БРАЗИЛИИ И РЕКТОРАХ КОЛЛЕГИЙ

Первым Провинциалом стал Отец Мануэл ди Нобрега[107] в год 1555-й, ибо до того была подчинена сия провинция Португалии; он пробыл на посту до года 1559-го[108].

В 1559 же [году] стал вторым Провинциалом Отец Луиш да Гран до года 1570-го, в коем прибыл Провинциалом Отец Инасиу ди Азеведу, мученик, каковой стоит на третьем месте[109].

На четвертое же место был вновь назначен отец Мануэл да Нобрега, однако он умер в тот же год, что и отец Инасиу, мученик, вследствие чего Вице-Провинциалом остался Отец Антониу Пириш, каковой был суперинтендантом Коллегии Баии, и сие [было сделано] по распоряжению, что оставил Отец Инасиу, мученик, в [ходе] своего посещения; он имел сей пост девять месяцев и умер в марте 1572 [года]. После его смерти, по тому же распоряжению Отца Инасиу, мученика, остался Вице-Провинциалом Отец Грегориу Серран, ректор Коллегии Баии: он имел сей пост один месяц.

Пятым Провинциалом стал Отец Инасиу Толоза, Испанец[110], в год 1572-й, до года 1577-го.

Шестым Провинциалом [стал] Отец Жозе ди Аншиета, Бискаец[111], [в] год 1577-й, и он доныне имеет пост в сем настоящем 1584 [году].

Ректоры Коллегий были следующие: [Коллегии] Баии были некоторое время Отцы Франсишку Пириш, Мануэл ди Пайва, Жуан ди Мелу[112], Португальцы, затем был Отец Грегориу Серран, Португалец, каковой имел должность 20 лет; и когда он был избран Прокуратором (Procurador), дабы ехать в Рим, имел пост короткое время Отец Луиш да Гран, Португалец, а затем Отец Кирисиу Кайша[113], Кастилец, два года, все время, что Отец Грегориу Серран потратил на путешествие, каковой [Отец Грегориу Серран] прибыл оттуда вновь в той же должности, и вплоть до настоящего года 1584-го пребывает в ней, и вследствие его старости и затяжной болезни избран был вице-ректором Отец Луиш да Фонсека, Португалец, и ныне уже, поскольку оный Отец Грегориу Серран не может исполнять свою должность, он является ректором.

Коллегии Рио-де-Жанейро первым [ректором] был Отец Мануэл ди Нобрега, положивший ему начало a fundamentis[114], и в нем закончил он жизнь, оставив всю ту землю покоренною и умиротворенною, с Индейцами Тамойос подчинившимися и побежденными, и всем [прочим] подчиненным Королю; притом он был тем, кто более всего содеял для заселения ее, ибо с его советом, усердием и помощью было начато, продолжено и завершено заселение Рио-де-Жанейро. Затем его сменил Отец Браш Лоренсу, Португалец, на несколько лет, а его – Отец Педру ди Толеду, Кастилец[115], каковой вначале был вице-ректором и затем ректором. Ныне имеет пост ректора Отец Инасиу ди Толоза.

Коллегии Пернамбуку был [ректором] Отец Агуштин дел Каштилью, Кастилец[116], каковой там же и умер, а затем Отец Луиш да Гран, каковой доныне имеет пост.

О РЕЛИКВИЯХ И ИНДУЛЬГЕНЦИЯХ

Милостью Божьею, Пап, Императрицы и иных Господ и Королей прибыли в Бразилию весьма выдающиеся реликвии, а именно: древо Креста, шесть голов из [принадлежавших] Одиннадцати Тысячам Дев и реликвии Св. Себастьяна, Св. Браша, Св. Христофора, Фиванских Мучеников и многих иных святых, Agnus Dei и Святые четки, кои [реликвии] распределены по Коллегиям и домам Общества и с каковыми немало воспламенилось благочестие жителей Бразилии и много содеяно было пользы для душ[117].

То же и со многими пленарными Индульгенциями и Юбилеями[118], кои заслуживаемы бывают весьма часто как Португальцами, так и Индейцами, и таково милосердие Бога в сем краю и щедрость Пап, его наместников, что каждый месяц бывает юбилей в наших Коллегиях, с большою частотою исповедей и причастий во славу самого Бога и к пользе для душ, и сами солдаты из армад и моряки уходят отсюда, обогащенные Agnus Dei, Святыми четками и пленарными Индульгенциями, что предоставляются им Отцами Общества.

ОБ ОБЫЧАЯХ БРАЗИЛОВ

От реки Мараньяна (Maranhão), что находится за Пернамбуку к Cеверу, до земли Карижос, что простирается к Югу от лагуны Патус до окрестностей реки, называемой [рекою] Мартина Афонсу, в каковом [пространстве] может содержаться 800 легуа побережья, во всем его сертане, каковой, верно, простирается на 200 или 300 легуа, [и] исключая [сертан] Карижос, каковой гораздо более велик и доходит до гор Перу, есть лишь один язык[119].

Все сии [Индейцы] обыкновенно ходят нагими, хотя Карижос и некоторые оттуда и далее, поскольку земля та весьма холодна, используют шкуры оленей и иных животных, что убивают и едят, и женщины делают некие [одеяния] наподобие накидок из хлопка, что закрывают половину тела[120].

Все те [Индейцы] побережья, имеющие один язык, едят человечье мясо, хотя некоторые в частности никогда [его] не ели и питают к нему величайшее отвращение. Среди Тапуйяс встречается много народов, что не едят его и не убивают врагов иначе, как в военном столкновении (conflito da guerra).

Величайшею честью для них является захватить какого-нибудь противника на войне, и сему они уделяют больше внимания, нежели тому, чтобы убить, ибо многие из тех [Индейцев], что его берут, отдают их [противников] на убиение другим, дабы те остались с каким-нибудь именем, каковое берут снова, когда их убивают; и имеют столько имен, сколько врагов убили, поскольку самыми чтимыми и уважаемыми, и почитаемыми за наиболее храбрых являются те, кто их [имена] берет[121]. От природы они склонны к тому, чтобы убивать, но не жестоки[122], ибо обыкновенно никакой пытки не применяют к врагам, ибо, если не убивают их в военном столкновении, то затем обращаются с ними очень хорошо и удовлетворяются тем, что разбивают им головы дубиной, что есть весьма легкая смерть, ибо порою их убивают одним ударом, или же, по крайней мере, с сим [ударом] они теряют затем чувства. Если же и применяют, хотя бы и изредка, какую-либо жестокость, сие [происходит] по примеру Португальцев и Французов.

Браков обыкновенно между собою не справляют, и, таким образом, один [мужчина] имеет трех и четырех жен, хотя многие имеют не более, нежели только одну, и если он [мужчина] есть великий принципал и храбрец, то имеет десять, двенадцать и двадцать [жен][123]. [Они] берут одних и оставляют других: правда то, что у многих есть настоящие браки in lege naturae[124], и таким образом многие юноши, до того как жениться, по приказу и по замыслу своих родителей служат будущему тестю или теще, прежде чем те отдадут ему дочь, и таким образом тот, кто имеет больше дочерей, более почитаем зятьями, что чрез тех [дочерей] приобретает, кои [зятья] всегда весьма покорны своим тестям и шуринам, каковые после родителей имеют величайшую власть над сестрами и весьма особую любовь [к ним], как и те полностью им подчиняются и питают любовь к братьям, со всею порядочностью. Всех сыновей и дочерей братьев держат за [своих] детей и так их и называют; и таким образом мужчина 50-ти лет иной раз зовет отцом ребенка, поскольку тот приходится братом его отцу, и по сему порядку они питают великое почтение ко всем женщинам, что происходят по мужской линии, не женясь на них никоим образом, хотя бы они и находились вне четвертой степени [родства]. Племянниц, дочерей сестер и deinceps[125], держат за настоящих жен и обыкновенно женятся на них[126], sine discrimine[127].

[Люди] одного народа весьма миролюбивы между собою, и лишь чудом [могут] схватиться, но только на словах и на кулаках, и если в какой-нибудь час вследствие чрезмерной разгоряченности вином дело заходит слишком далеко, женщины тотчас прячут их стрелы и прочее оружие, даже горящие головни, дабы те не убили друг друга и не ранили; ибо вследствие подобных смертей иной раз бывает, что разделяется единый народ гражданскою войною, и убивают друг друга и поедают, и истребляют, как случилось в Рио-де-Жанейро.

Они питают большое пристрастие к вину, кое делают из корней мандиоки, что едят, и из кукурузы, а также иных плодов. Сие вино[128] приготовляют женщины, и, после того как отварены корни или кукуруза, они жуют их, ибо с тем, как [они] говорят, те становятся для них вкуснее, и кипятят их еще[129]. Сим [вином] они наполняют много больших глиняных горшков, что служат лишь для сего, и после того как покипит два дня, они пьют его едва теплым, ибо так [оно] не причиняет им столько вреда и не хмелит чрезмерно, хотя многие из них, главным образом старики, сколь бы много ни пили, лишь чудом [могут] утратить рассудок, пребывают лишь разогревшимися и веселыми. Вином из фруктов, весьма крепким, они напиваются сильно и теряют рассудок, но сего пьют немного, и лишь то время, что они [фрукты] имеются; однако обычного вина из корней и кукурузы пьют столько, что порою проводят в питии два дня с ночами, а подчас и более, главным образом, за убиением противников, все это время распевая и танцуя без устали и сна. Сие вино обыкновенно делают густым и обильным, ибо вместе с тем оно служит им продовольствием, и когда они пьют [его], то ничего другого не едят. И, равным образом, когда едят, не утруждают себя тем, чтобы иметь под рукою вино или воду, и о том не заботятся, и в некоторых случаях, закончив есть, если нет у них воды в доме, идут пить к источнику, а порою и ночью, держа в руке горящую головню, в особенности те, у кого нет ни жены, ни матери, ни сестры (irmã), чтобы принести им воды. И в сем никакой заботы не проявляют, и едва различают, хороша ли вода или плоха, и любою довольны бывают. Малые дети не пьют тех вин, и когда какой-нибудь юноша должен начать пить, ему устраиваются большие празднества, и их [юношей] украшают перьями и раскрашивают, как если бы с того момента они становились мужчинами.

Никакого существа не почитают они как Бога, только про громы думают, что то есть Бог, однако даже и оттого не оказывают им никакой почести, и нет у них обыкновенно ни идолов (idolos), ни жребиев (sortes), ни сношения с демоном, хотя и испытывают перед ним страх, ибо случается, что он забивает их до смерти в дебрях, либо в реках, и, дабы он не содеял им зла, в некоторых страшных местах, пользующихся подобною дурною славой, они, проходя через них, оставляют ему какую-нибудь стрелу, или перья, или иную вещь, словно в приношение[130].

То, во что они более всего верят и отчего у них происходит много зла, это то, что в некие времена некоторые из их колдунов, коих они называют Пажес (Pagés), придумали новые танцы и песнопения, коих сии Индейцы суть большие поклонники, и пошли с ними по всей земле; и заставляют Индейцев заниматься лишь песнями и плясками день и ночь напролет, оставляя заботы о производстве продовольствия, и с сим было истреблено множество этих людей. Каждый из сих колдунов (коих зовут также святейшество [santidade]) изыскивает такой вымысел, с каковы, как ему думается, он выиграет больше всего, ибо все сие есть его замысел, и таким образом один говорит, что продовольствие вырастет само, не будучи посажено, и вместе с дичью из дебрей само придет и войдет к ним в дом. Иные говорят, что старухи превратятся в девушек и для того готовят умывания из трав, коими моют; иные говорят, что те, кто не примет их, превратятся в птиц, и прочие вымыслы в том же роде. Помимо сего они говорят, что имеют некий дух внутри себя[131], коим могут убивать, и тем внушают много страха и обеспечивают себе немало последователей, сообщая сей свой дух другим, окуривая их и обдувая, и порою это происходит таким образом, что кто принимает тот дух, необычайно много трепещет и потеет. Таким образом, вполне можно поверить, что там, в частности, действует демон, и среди них, хотя обыкновенно это [всего лишь] низость, и все для того, чтобы Индейцы отдали им, что у них есть, как они всегда и делают, хотя притом многие не верят ничему из того и ведают, что сие есть обман.

Сии [колдуны] имеют также обыкновение рисовать на тыквах глаза и рот и с большим почитанием держат их затем спрятанными в темном доме, дабы туда ходили Индейцы делать свои подношения.

Все сии измышления зовут [они] общим словом Караиба (Caraiba), что означает вещь священную или сверхъестественную; и по сей причине дали они сие имя Португальцам, тотчас по их прибытии, почитая их за нечто великое, словно из иного мира, ибо прибыли они из такой дали поверх вод[132]. Те же самые колдуны и иные, что не достигают такого [звания], имеют обыкновение растирать, сосать и окуривать больных в тех местах, что у них поражены, и говорят, что тем их излечивают, и сие широко применяется, поскольку, желая выздоровления, многие дают себя сосать, хотя и не верят им. Для прочих предсказаний и суеверий служат им птицы и корни, и, в конечном счете, все, ибо им несть числа, однако все [сие] суть мимолетные вещи.

Имеется у них некое сообщение о потопе, однако весьма путаное, ибо передается из уст в уста старейшими, и они рассказывают [эту] историю по-разному. Также остался у них из древних сообщений [рассказ] о неких двух людях, что странствовали среди них, одном добром и другом злом, доброго называли Суме (Çumé), каковой, должно быть, есть апостол Св. Фома, и сей, говорят, творил для них добрые дела, однако особо они ни о чем не помнят. В некоторых краях встречаются следы людей, отпечатавшиеся в камне, главным образом в Сан-Висенти, где в конце одного пляжа, в одной весьма твердой скале (penedia), о кою постоянно бьется море, имеется множество следов, будто бы двух различных людей, одни больше, другие меньше; кои кажутся свежими, словно оставлены ногами, прошедшими прямо по песку, однако, как будет [затем] видно, они отпечатаны в самом камне. Сии [следы], возможно, принадлежали сему Святому Апостолу и кому-нибудь из его учеников[133].

Другого человека называли Маира (Maira), каковой, говорят, причинял им зло и был противником Суме; и по сей причине те, кто находится в войне с Португальцами, называют их Маира[134]. Сии являются наиболее замечательными обычаями этих людей Бразилии, для каковых [обычаев], если приводить подробное описание всех, потребовалась бы весьма большая книга.

О ПРЕПЯТСТВИЯХ ДЛЯ ОБРАЩЕНИЯ БРАЗИЛОВ

И ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИМИ ПОЛЬЗЫ ИЗ ХРИСТИАНСКИХ ОБЫЧАЕВ И

ЖИЗНИ ПОСЛЕ ОБРАЩЕНИЯ

Препятствия, что существуют для обращения и утверждения в христианской жизни со стороны Индейцев, суть их укоренившиеся обычаи, подобно всем прочим народам, как [обычай] иметь много жен; их вина, в [питии] коих они весьма постоянны, и в том, чтобы искоренить их [употребление], обыкновенно больше трудностей, нежели во всем прочем, ибо они им как продовольствие, и, таким образом, Отцы не искореняют их полностью, но лишь чрезмерность, что в их [употреблении] имеется, ибо так, с умеренностью, они [Индейцы] почти никогда не напиваются и не совершают иных безрассудств. Item войны, в коих они намереваются отомстить врагам и взять новые имена и почетные титулы; то, что они от природы являют малое постоянство в начатом[135], происходит, прежде всего, из-за отсутствия страха и подчинения, ибо, как и во всех людях, в сих же гораздо более, initium sapientiae timor Domini est[136], каковой должен войти в них через страх перед наказанием светским, поскольку при наличии сего они принимают ярмо закона Божьего и остаются тверды в нем, по крайней мере, с гораздо меньшим числом грехов, нежели Португальцы, ибо отмечено в них было чудесное возвращение назад к вере, так как, поскольку ничего не почитают, то легко верят в то, во что, как им говорят, им следует верить; однако с другой стороны, поскольку не обладают большим разумением (discurso), то им легко вбить в голову любую вещь, по крайней мере, что касается дурных обычаев. К сему прибавляется то, что их природа столь медлительна, что если бы они не были постоянно подгоняемы, немного хватило бы для того, чтобы они перестали посещать мессу и изыскивать иные средства для своего спасения.

Все сии препятствия и обычаи весьма легко искоренить при наличии страха и подчинения, что видно было по опыту со времен губернатора Мена ди Са доныне; ибо, когда принудили их соединиться и иметь церковь, сего оказалось достаточно, дабы приняли они обращение от Отцов и пребывали стойкими в нем доныне, и так будет всегда, пока длится сие подчинение и пребывают с ними учителя, не дозволяющие им пасть вследствие их естественной холодности (frieza), и побуждают их каждый раз ко все большим свершениям, как видно ныне, когда большую охоту имеют к посещению мессы по всем праздникам, а некоторые еженедельно, много раз исповедовались и весьма годными являются для Святейшего Причастия, к каковому готовятся с великим благочестием, накануне постясь и бичуясь; те же, кто еще не причащался, много заботятся о том, чтобы к сему подготовиться, выполняя все, что им приказывается.

Здесь видно, что наибольшие препятствия происходят от Португальцев, и первое – это отсутствие в них рвения к спасению Индейцев, etiam[137] те, quibus incumbit ex officio[138], скорее, держат их за дикарей, и, по тому, что они выказывают, им скорбно слышать, что они знают что-нибудь о законе Божьем, и они заботятся о том, чтобы внушить, что сие так и есть; и с сим немногое достается господам, что имеют рабов, кои не слушают мессу, не исповедуются и пребывают в сожительстве. Если же они сие совершают, это [происходит] вследствие постоянных призывов Общества, и затем ясно становится для богобоязненных [господ], что их рабы живут иначе вследствие особой заботы, что к ним проявляют [Отцы Общества].

Те, кто более всех в сем краю страдает, это бедные рабы и большинство свободных Индейцев, что находятся во власти Португальцев, кои не могут быть многократно наставляемы (doutrinados) Отцами, и, таким образом, наибольшим злом, что причиняется новообращенным Индейцам, когда они идут помогать Португальцам на их фазендах, является то, что некоторые дают им рабынь, дабы тем привязать их на более длительное время. Прочие же [Португальцы] не воспрещают сего, и таким образом, хуже всего живут те [Индейцы], что более всех общаются с Португальцами, наученные их дурным примером, и во многих случаях – худшим катехизисом, в коем их наставляют (admoestam) [те] кто не имеет обязательств перед катехизисом Отцов; хотя сих имеется не более, нежели несколько бездушных, тех же, кто подает дурной пример и выказывает мало рвения, множество.

Что более всего пугает Индейцев и заставляет их бежать от Португальцев и, соответственно, от церквей – это тирания, кою те применяют, вынуждая их служить всю жизнь рабами, разлучая жен и мужей, родителей и детей, заковывая их в цепи, продавая их и пр., и если кто-нибудь, пользуясь своею свободою, идет в церкви своих сородичей, кои суть христиане, [Португальцы] не дозволяют ему там находиться, и во многих случаях Индейцы, дабы не вернуться под их власть, бегут оттуда сквозь дебри, и, когда уже более не могут, скорее отдадут себя на съедение своим противникам; таким образом, что сии несправедливости (sem razões)[139] стали причиною разрушения церквей, что были собраны в конгрегацию, и ныне являются [причиной] большой гибели тех, кто находится в их [Португальцев] власти.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Опубликовано в “Revista do Instituto Historico”, VI, стр. 404-35, в соответствии с предоставленной Варнхагеном копией манускрипта, находящегося в Библиотеке Эворы, португальский язык и почерк которого принадлежали XVI веку. Капистрану ди Абреу, которому удалось достать более точную копию, вторично опубликовал ее в номере I Materiais e Achêgas para a História e Geografia do Brasil (Rio, Imprensas Nacional, 1886, стр. 1-30), приписав ее Аншиете. Это авторство, ранее уже предложенное Варнхагеном в первом издании História Geral и поддержанное Кандиду Мендисом ди Алмейдой в “Rev. do Inst. Hist.” (XLV, часть II, стр. 191-2), прежде всего следует, согласно Капистрану, из той скрупулезности, с которой «Сообщение» «повествует о Сан-Паулу, упоминая войну с Индейцами 1562 года, длившуюся только два дня, указывая на nescio quid с большею добродетелью, благочестием и любовью к Обществу, выделяющееся в этой земле, сообщая о перестройке церкви в Итанхаене и скале в Сан-Висенти, в которой видны следы людей». При сравнении этих подробностей с «краткой манерой, в которой оно рассказывает о Севере» следует вывод, что «автору был гораздо ближе Юг, чем Север», как это и было именно в случае Аншиеты, который до времени своего провинциалата бывал в Баие только дважды и короткое время. Имеется, кроме того, упоминание о «некоторых событиях, при которых он присутствовал и о которых сообщается, другие же известны только из его писем, как, например, основание Рио-де-Жанейро; захват при этом французского судна; история монахов в белых рясах; основание Сан-Паулу, окружающие его 12 первоначальных алдей и холод, от которого страдали первые поселенцы, столь живо описанный; неудачное путешествие отца Мануэла да Нобреги на реку Прата». Наконец, в «Сообщении» «не единожды проставлен год, в котором оно было написано — 1584», и оно упоминает о смерти отца Мануэла ди Пайвы в Эспириту-Санту 21 декабря того же года, откуда вывод, что оно было написано между 21 и 31 декабря 1584 года. Далее, пишет Капистрану, «благодаря Фернану Кардину (Narrativa epistolar, стр. 89-97) мы знаем, что в это время Аншиета находился в Рио-де-Жанейро, куда прибыл вместе с отцом Криштованом ди Говеа 20 декабря после путешествия с приключениями. Именно при виде мест, где разворачивалось так много важных событий, в которых он играл выдающуюся роль, его воспоминания ожили, и поэтому он пустился в столь любопытные подробности». Капистрану еще не было известно «Краткое повествование о вещах, имеющих отношение к Коллегиям и местопребываниям Общества в сей Бразильской провинции, в год 1584» (Breve narração das coisas relativas aos Colegios e residencias da Companhia nesta provincia Brasilica, no ano de 1584), опубликованное только в 1897 году «Анналами Национальной библиотеки» (“Anais da Bibliotéca Nacional”). Отсюда — единственное замечание, которое можно сделать к его основной аргументации. Поскольку этот документ, написанный в Баие 28 декабря 1584 года, доказывает, что Аншиета не находился в это время в Рио-де-Жанейро, — не означает ли это, что «Сообщение» датируется тем же самым днем? В ноябре судно визитадора* Криштована ди Говеа затратило семь дней на путешествие от Баии до Эспириту-Санту. Для того чтобы «Сообщение» могло быть датировано 28-м числом, было бы необходимо, чтобы судно, доставившее в Баию известие о смерти Мануэла ди Пайвы, пришедшейся на 21-е, отбыло бы в тот же самый день из Эспириту-Санту и также за неделю преодолело бы в обратном направлении 120 легуа пути. Более вероятно, однако, что упоминание о смерти Пайвы было добавлено впоследствии, уже в 1585 году, на что, по-видимому, указывают выражения, в которых о ней сообщается: «…отец Мануэл ди Пайва, скончавшийся в Эспириту-Санту 21 декабря 84-го», не так, как Аншиета пишет ниже; правильнее было бы «…21 декабря настоящего года 84-го». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Визитадор (visitador) – ревизор (куратор). — Комм. перев.

[2] Примечание Капистрану (Mat. e Ach., I): “Или же тринадцати, имена командующих которыми с небольшими различиями приводят Каштаньеда, Гашпар Корреа, Барруш и другие». — См. примечание Родолфу Гарсии к Варнхагену (Hist. Ger., 4a ed., I, стр. 85-6). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[3] Porto Seguro – «Надежная Пристань». — Прим. перев.

[4] Капитания, капитанство (порт. capitania, от позднелат. capitaneus — военачальник), в период господства в Бразилии португальских колонизаторов (XVI — начало XIX вв.) сначала наследственное феодальное владение, затем административно-территориальная единица. В 1532-36 гг. территория Бразилии была разделена на 13 донатарий или наследственных капитаний, земли которых в качестве бенефициев от короля получили донатарии или капитаны (капитан-моры — см. примечание 37) — выходцы из португальской феодальной знати. Однако не все из донатариев располагали достаточными ресурсами для создания колоний, так что на практике было создано только 7 наследственных капитаний. Капитаны не только получали доходы, но и располагали неограниченной военной и гражданской властью в пределах капитаний. Во 2-й пол. XVI в. капитаны лишились административной власти в результате централизации колониального управления и образования Бразильского генерал-губернаторства. Сама система наследственной власти была ликвидирована в 1759 г. с реформами маркиза ди Помбала, упразднившего должности 9 существовавших к тому времени феодальных донатариев, капитании превратились в административно-территориальные единицы вице-королевства Бразилии. Окончательно система капитаний была упразднена 28 февраля 1821 г., незадолго до провозглашения независимости страны. Капитании стали провинциями, территории некоторых вошли в состав вновь образованных провинций. — Прим. перев.

[5] Именно (лат.). — Прим. перев.

[6] Легуа (лига) — старинная путевая мера длины, выражала расстояние, которое человек или лошадь могли преодолеть за час, реальное значение варьировалось в зависимости от эпохи, страны и региона (обычно составляло от 4 до 7 км). С XVI в. португальцы ввели в употребление т. н. надельную (шестерную) лигу (légua de sesmaria), равную 3 000 брас (морских саженей) или 6 600 м. Надельная лига использовалась в Бразилии до 1968 г., когда страна официально перешла на международную десятичную метрическую систему. — Прим. перев.

[7] Примечание Капистрану (l. c.): «То, что земли, полученные в дар Перу Лопишем, донатарием Капитаний Итамарака и Санту-Амару, составляли 86 легуа, доказывает д-р М. Лопиш Машаду в “Revista do Instituto Arqueologico e Geografico Pernambucano”, Recife, 1884, IV, стр. 107-26. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[8] Как показывает Эужениу ди Кастру, остров Санту-Амару стал «известен под этим именем в официальных документах только после 1545 года», и это был остров Солнца, у одного из пляжей которого стало на якорь судно Мартина Афонсу ди Созы 21 января 1532 года (Diario da Navegação de Pero Lopes de Sousa, Rio, 1927, I, стр. 337-8). Остров Гуаибе или Гуаимбе (Guaimbé) получил имя Санту-Амару от часовни, посвященной этому святому, которую возвел там капитан Жоржи Феррейра и другие «жители-принципалы» (“habitantes principais”) (frei Gaspar, Mem., 3ª ed., стр. 282). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[9] Энженью (engenho) — небольшой сахарный завод вместе с плантацией сахарного тростника. Энженью возникли с самого начала колониального периода в Бразилии и были ориентированы на удовлетворение сахарного спроса в Европе. Типичный энженью представлял собой производственный комплекс, в который входили: каза-ди-энженью или мойта (moita — собственно завод, включавший помещение с жерновами для отжима сахарного тростника, помещение для котлов и помещение для очистки), каза-гранди (дом хозяина) и сензала (senzala — помещения для рабов). Весь комплекс вместе с плантациями со временем получил название энженью-банге (engenho-banguê). Вплоть до середины XX века энженью являлись преобладающим типом сахарных предприятий, одной из опор бразильской экономики, особенно в штатах Пернамбуку, Рио-де-Жанейро, Алагоас и Сан-Паулу. Как историческое явление они исчезли с развитием сельского хозяйства и появлением современных заводов по производству сахара и спирта. — Прим. перев.

[10] Первыми представителями власти на Санту-Амару были Гонсалу Афонсу, в должности овидора (ouvidor), и Криштован ди Агиар ди Алтеру, в должности наместника (loco-tenente), оба назначены в 1542 году донной Изабел ди Гамбоа, опекуншей донатария Перу Лопиша. После смерти последнего Жоржи Феррейра был назначен овидором и наместником, соединив таким образом две должности. В 1557 году его сменил Антониу Родригиш ди Алмейда. К этому времени остров был уже почти полностью покинут по причинам, которые приводит Аншиета. Только после заключения мира с Тамойос из Ипероига поселение Санту-Амару было возрождено. В 1578 году Лоренсу да Вейга, прокуратор* преемников третьего донатария Мартина Афонсу ди Созы, приказал овидору Сан-Висенти, чтобы он «получил сведения о делах, касающихся Капитании, от ее составных частей» (“tomasse conhecimento das causas respetivas á Capitania dos seus constituintes”) (frei Gaspar, o. c., стр. 277-93). Отсюда и причина того, что на Санту-Амару не было «отдельного правосудия» и все вершилось в Сан-Висенти, как говорит Аншиета. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Прокуратор (procurador) – уполномоченный, поверенный. — Прим. перев.

[11] Аншиета говорит здесь о пребывании Эдварда Фентона в Сантусе, куда тот прибыл с двумя боевыми галеонами 19 января 1583 года, и о сражении, в которое с ним вступил пять дней спустя Андреш Ижину (или Эгину), под командованием которого находились три судна из армады Диогу Флориша ди Валдеша. Именно Ижину приказал построить и снабдить гарнизоном «форт при заходе в гавань Сан-Висенти», строительство которого Валдеш приписал себе, чтобы компенсировать провал своей экспедиции в Магелланов пролив (Varnh., Hist. Ger, 4a ed., I, стр. 473-4, а также примечания Капистрану и Р. Гарсии). Строительство форта было закончено только в 1590 году (прим. Р. Гарсии к F. Cardim, Trat., стр. 413). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[12] Сертан (sertão) — в Бразилии: дикая местность, удаленная от поселений и возделанных земель; лесные заросли в глубинных районах материка или вдали от побережья; внутренние засушливые районы. — Прим. перев.

[13] Имеется в виду ныне исчезнувший язык тупи (старый тупи, классический тупи, прибрежный тупи, варварский тупи, тупинамба, тупиникин, бразильский язык, язык побережья, язык моря, язык тупи, абаньенга), берущий свое начало от индейцев тупинамбас. Принадлежал к языковой группе тупи-гуарани. Грамматика языка тупи была изучена иезуитами (в первую очередь Жозе ди Аншиетой). От этого языка произошли два диалекта, считающиеся сегодня самостоятельными языками: лингуа жерал паулиста (lingua geral paulista – паулистский общий язык) и ньенгату (nheengatu – общий амазонский язык). — Прим. перев.

[14] Aldeia в переводе означает «деревня». Однако в данном контексте уместнее оставить это слово без перевода, поскольку в ходе завоевания и освоения Бразилии португальцами оно приобрело здесь совершенно определенный смысл: им стали обозначать исключительно селения индейских аборигенов. — Прим. перев.

[15] Иначе, напротив (лат.). — Прим. перев.

[16] О Тапуйяс вообще см. Г. Соариша (o. c., стр. 315 и след.), и в частности об Айморес, Гандаву (Trat., стр. 32-3, и Hist., стр. 142-4) и Ф. Кардина (o. c., стр. 198-9). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[17] Франсишку Перейра Котинью уже находился в Баие 20 декабря 1536 года — дата грамоты о сешмарии* для Диогу Алвариша, скопированной Варнхагеном (o. c., I, стр. 249-51). В 1545 году, в обстановке враждебности со стороны колонистов и натиска со стороны тупинамбас, он укрылся в Порту-Сегуру, где находился более года. Был убит Индейцами Итапарики в конце 1546 или начале 1547 года, после кораблекрушения судна, на котором возвращался в Баию (Capistrano, Esclarecimentos, в Inf. e Frag. Hist., стр. 77-8, и примечания к Varnhagen, о. с., I, стр. 252 и 261-2). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Сешмария (sesmaria) – пустующая земля, предоставляемая португальской короной в качестве пожалования частным лицам (становившихся т. н. «сешмейруш» – sesmeiros) с целью освоения колониальной территории, стимулирования производства и возвращения доходов в королевскую казну. — Комм. перев.

[18] Здесь и далее имеется в виду Общество Иисуса, к которому принадлежал Аншиета. — Прим. перев.

[19] Примечание Капистрану (l. c.): «В коллекции Сан-Висенти, находящейся в рукописном виде в Лиссабоне, Лину д’Ассунсан обнаружил следующую неизданную запись: «Армада, в коей прибыл д. Дуарти. — В армаде, в коей прибыл д. Дуарти, шли (firam) четыре корабля (velas), scilicet: одно большое судно (náu) и три каравеллы, на коих плыли 260 человек, и есть еще в Бразилии два снаряженных корабля (navios armados), один тот, на котором плыл Епископ, а другой тот, на котором плыл Мануэл да Фонсека, и оба [корабля] везли 100 человек». — Именно с д. Дуарти да Коштой приехала иезуитская миссия, в состав которой входил Аншиета, прибывшая в Баию 13 июля 1553 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[20] Во время правления д. Дуарти да Кошты среди Индейцев были возведены две церкви — Св. Себастьяна и Богоматери на Риу-Вермелью, обе позднее были разрушены (см. «Сообщение о первых алдейяментус»). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[21] Мен ди Са прибыл в Баию 28 декабря 1557 года (Капистрану, прим. к Varnh., o. c., I, стр. 378). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[22] Иезуитские коллегии — учебные заведения, учрежденные и содержащиеся иезуитами и дающие, главным образом, среднее и высшее образование. Первоначальный замысел иезуитских коллегий состоял в том, чтобы дать особое образование лишь тем молодым людям, которые готовились вступить в Общество Иисуса, но очень скоро они были открыты для всех желающих. Иезуитские школы были разделены на низшие — коллегии (с 7-летним сроком обучения) и высшие — семинарии (с 6-летним сроком обучения). Преподаватели-иезуиты пользовались высокой репутацией, а иезуитские коллегии считались образцовыми учебными заведениями в Европе на протяжении нескольких столетий (XVII—XVIII вв.). Первая коллегия открылась в 1548 году, к концу жизни Игнатия де Лойолы (основателя Общества Иисуса) этих учебных заведений было уже несколько десятков, а в 1773 году, когда орден иезуитов был временно запрещен, их насчитывалось уже более 900. В настоящее время иезуитские школы и университеты существуют в большинстве стран мира, общее их число, по некоторым оценкам, составляет примерно 4 тысячи. — Прим. перев.

[23] Завещание Мена ди Са, который умер 2 марта 1572 года, было впервые опубликовано Р. Гарсией в примечании к Варнхагену (o. c., I, стр. 445-53). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[24] Советник Луиш ди Бриту ди Алмейда прибыл в Баию в мае 1573 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[25] На протяжении всего текста автор дважды ссылается на этот документ, который так и не был однозначно идентифицирован. Капистрану ди Абреу высказывал предположение, что речь идет о документе «Краткое историческое сообщение о миссиях Иезуитов в Бразилии» (Breve Notícia Histórica das missões dos Jesuitas em Brasil), название которого он изменил на «Сообщение о первых алдейяментус в Баие» (Informação dos primeiros aldeiamentos da Baía) как лучше всего отвечающее содержанию (это название сохранено также в CIFHS). Автором этого «Сообщения» предположительно также является Аншиета, и оно действительно является как бы дополнением к «Сообщению о Бразилии и ее Капитаниях» 1584 г. Впоследствии Капистрану ди Абреу отказался от своего мнения, заключив по некоторым косвенным данным, что «Сообщение о первых поселениях в Баие» относится к 1587-му, а не 1584 г. Тем не менее, А. ди Алкантара Машаду высказывается в пользу первоначального предположения Капистрану ди Абреу, защищая датировку документа 1584 годом и его непосредственную связь с «Сообщением о Бразилии и ее Капитаниях». — Прим. перев.

[26] Дезембаргадор* Антониу ди Салема с 1570 года находился в Пернамбуку, где получил назначение губернатором Капитаний Юга. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Дезембаргадор (desembargador) – высший судейский чиновник (в Бразилии и Португалии). — Комм. перев.

[27] Порту-Сегуру также составлял часть Капитаний Юга при правлении Салемы (Varnh., o. c., I, стр. 456-7). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[28] Традиционное португальское сокращение (на письме) титула «дон». — Прим. перев.

[29] Мануэл Телиш Баррету прибыл в Баию 9 мая 1583 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[30] Так оно и произошло на самом деле, поскольку Варнхаген (o. c., I, стр. 496) приписывает «сообщениям и влиянию Телиша Баррету» «репрессивный закон о неволе Индейцев от 22 августа 1587 года». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[31] Священник-некромант, о котором говорит Аншиета, — это тот же самый «португальский священник-маг» Ф. Кардина (o. c., стр. 196), он же «Отец Золота» (“Padre do Ouro”) фрея Висенти ду Салвадора (Hist., ed. 1918, стр. 202), по имени Антониу ди Говеа (Antonio de Gouvêa) (Antonio de Gruca, согласно Hist. dos Col., l. c., стр. 86). К документации, существующей на его счет, цитируемой Капистрану (прим. к Varnh., o. c., I, стр. 453-4) и Р. Гарсией (прим. к F. Cardim, o. c., стр. 276-7), следует также добавить сведения Балтазара Телиша (Cron., II, стр. 263-7). Родившийся в 1528 году на острове Терсейра, он «после пострижения вел беспокойную жизнь в различных странах Европы» (Капистрану). В 1556 году он вступил в Общество и был принят в Коимбрскую коллегию, откуда был переведен в Сан-Роки. Исключенный вскоре из Общества за свои занятия некромантией, он принялся клеветать на иезуитов. Арестованный Святой службой, был приговорен к пожизненному пребыванию на галерах, откуда, согласно, Б. Телишу, бежал в Бразилию. Из процессов по делу Говеа в Инквизиции (“Arquivo Historico Português”, Lisboa, 1905, III, стр. 179-208 и 274-86, и “Rev. do Inst. Arqueol. e Geogr. Pernambucano”, XIII, стр. 171-211), между тем, видно, что он находился в заключении между 1557 и 1564 годами и прибыл в Бразилию как ссыльный в 1567 году. В Баие он был восстановлен в священстве епископом д. Педру Лейтаном и в Пернамбуку завоевал дружбу донатария Дуарти Коэлью ди Албукерки. Выдавая себя за алхимика и великого знатока рудников, он воевал с Индейцами и развернул клеветническую кампанию против отца-иезуита Амару Гонсалвиша, которого обвинял в ереси. «И таким образом он обвинил его перед жуисом-да-вара* Капитании Пернамбуку, что преподобный Викарий, обманутый мнимой алхимией этого мошенника, превышая свои полномочия, пожелал договориться с Обществом». В конце концов Антониу ди Говеа, против которого проведор и генерал-викарий Силвештри Лоренсу уже возбудил процесс 1 октября 1569 года, был взят под стражу 25 апреля 1571 года на улице Нова-ди-Олинда в доме жуиса-ординариу† Энрики Афонсу. Приказ об аресте прибыл из Лиссабона, привести его в исполнение распорядился д. Педру Лейтан, который вместе с отцом Луишем да Граном в это время приехал в Пернамбуку (Hist. dos Col.). Отправленный в Лиссабон, Говеа очутился в тюрьме 10 сентября. Согласно Б. Телишу, Инквизиторы в Королевстве, будучи извещены о том, «как в Бразилии сделалось явным то, что оставалось незримым в Португалии, тотчас распорядились приказать ему явиться, вместе с Викарием-да-вара‡, который по незнанию или злому умыслу прислушивался к столь лживым обвинениям. По прибытии в Королевство он был снова передан Святой службе, в тюрьмах которой окончил свою жизнь, и нам не известен конец, который его там настиг». Б. Телиш также сообщает, что Говеа, называя себя алхимиком и обещая превратить серебро в золото, получил должность при Монетном дворе в Лиссабоне, где ему удалось поселиться. Изгнанный после разоблачения своего обмана, он предложил дело Мартину Афонсу ди Созе — донатарию Сан-Висенти и бывшему губернатору Индии, который дал себя обмануть мнимому алхимику. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Жуис-да-вара (juiz da vara) – судейская должность (в Бразилии и Португалии). — Комм. перев.

† Жуис-ординариу (juiz ordinário) – судейский чиновник, имеющий юрисдикцию в комарках (comarca) – единицах деления страны по компетенции судов (в Бразилии и Португалии). — Комм. перев.

‡ Вигариу-да-вара (vigário da vara) – священник, назначаемый епископом епархии на должность главы викариата на определенный срок. — Комм. перев.

[32] Примечание Капистрану (l. c.): «Мартина Афонсу ди Созы, первого донатария, к тому времени уже не было в живых. С 1572 года ему наследовал его сын Перу Лопиш ди Соза, дар и форал* которого были подтверждены д. Себастьяном 25 июля 1574 года. По смерти этого второго донатария ему наследовал в Капитании Сан-Висенти его сын Лопу ди Соза, которому король д. Фелипи подтвердил тот же дар и форал грамотой, изданной 8 августа 1577 года (Taques, “Rev. do Inst.”, IX, стр. 151)». — Работа Педру Такиса, цитируемая здесь Капистрану, — História da Capitania de São Vicente, изданная Comp. de Melhoramentos de São Paulo, s. d., с экскурсом в биографию автора, написанным Афонсу ди Э. Таунаем (Afonso de E. Taunay). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Форал (foral) – законодательный документ, регулирующий управление какой-либо областью, или предоставляющий привилегии отдельным лицам и корпорациям. — Комм. перев.

[33] Мамелуки или мамалуки (mamelucos, mamalucos — от араб. мамелюки (мамлюки), названия белых рабов, специально воспитанных для несения военной службы в странах мусульманского Востока в средние века и новое время), название, которым первые португальские колонисты в Бразилии обозначали лиц смешанного происхождения — метисов от потомков европейцев и индианок, говоривших на местных языках и впоследствии сыгравших историческую роль в расширении португальской Бразилии за пределы, установленные Тордесильясским договором 1494 г. В XVII-XVIII вв. мамелуками, затем — малуками называли участников организованных групп охотников за рабами (как метисов, так и европейцев) — бандейрантов, исследовавших огромные внутренние районы Бразилии, а также вооруженные отряды индейцев (преимущественно тупис), входившие в состав таких групп. Возможно, свою роль в последующем переосмыслении термина сыграла этимология арабского слова mamlūk («одержимый») и его фонетическое сходство с индейским maloka («деревня»; набеги охотников за рабами на индейские алдейи назывались malocas) и португальским maluco («сумасшедший, безумец», а также усеченная форма слова mameluco). В результате возникающего таким образом омонимического ряда легендарная жестокость мусульманских мамелюков переносилась на южноамериканских мамелуков-бандейрантов. — Прим. перев.

[34] Аншиета, присутствовавший при сражениях, продолжавшихся до 31 марта, детально описывает их в «Письме» XVI. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[35] Пан-ди-Асукар (Pãо de Açúcar, буквально — голова сахара), гора в Бразилии, у входа в залив Гуанабара, на территории г. Рио-де-Жанейро. Высота 395 м. Коническая форма напоминает сахарную голову. Формы тропического выветривания, подобные Пан-ди-Асукар, получили название «сахарные головы». — Прим. перев.

[36] В составе флота Мена ди Са Аншиета отплыл на Юг вместе с визитадором Инасиу ди Азеведу, Граном и другими. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[37] Капитан-мор или капитан-майор (capitão mór) — старший капитан, военно-административное звание в средневековой Португалии. В городах и поселках капитан-моры являлись командующими отрядами Орденансы (Ordenança) — вспомогательных внутренних сил (милицейского ополчения). Звание капитан-мора существовало также в морском флоте (где его носил помощник адмирала) и в заморских владениях Португалии. В Бразилии титул капитан-моров носили донатарии — владетели первоначальных капитаний (см. примечание), затем – помощники губернаторов капитаний, являвшиеся наиболее могущественными фигурами в системе местного колониального управления. — Прим. перев.

[38] Двумя разрушенными алдейями или частоколами были Урусумирим (Uruçumirim) или Ибиругуасумирим (Ibiruguaçumirim) и Паранапеку (Paranapecú) или Паранапукуи (Paranapucuí), первая на материке, в устье ручья Кариока, а вторая — на нынешнем острове Говернадор. Именно при нападении на Ибиругуасумирим Эштасиу ди Са был ранен стрелой, в результате чего скончался 20 февраля (S. de Vasc., Vida de Anch., стр. 118; Varnh., Hist. Ger., I, стр. 415-16 и прим. 19 Капистрану и Р. Гарсии). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[39] Генерал-викарий, генеральный викарий (лат. vicarius generalis) или провизор — представитель епархиального епископа в области общего управления, в этом качестве выполняет ту же функцию, что и ординарий. — Прим. перев.

[40] 22 июня 1552 года (Nobr., Cart., X, и прим. Р. Гарсии, стр. 128; Candido Mendes de Almeida, Notas para a História Pátria, в “Rev. do Inst. Hist.”, XL, часть 2-я, стр. 365; Капистрану, прим. к Varnh., o. c., I, стр. 332 и след.). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[41] Должность королевского казначея в системе колониального управления Бразилией. — Прим. перев.

[42] 9 декабря 1559 года (Varnh., o. c., I, стр. 384). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[43] Очевидно, описка, т.к. речь идет о синоде (um sínodo). — Прим. перев.

[44] В октябре (Hist. dos Col., l. c., стр. 98). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[45] 15 августа 1576 года, согласно Варнхагену (Hist. Ger., 2ª. ed., t. II). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[46] Об управляющем Бартоломеу Симойнше Перейре см.: Р. Гарсия (прим. к F. Cardim, o. c., стр. 385). В своей речи на похоронах Аншиеты он впервые назвал его «Апостолом Бразилии». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[47] Первое посещение Бразилии Святой службой по приказу кардинала эрцгерцога Альберта Австрийского, вице-короля Португалии, произошло только в 1591 году, когда в Баию прибыл лиценциат Эйтор Фуртаду ди Мендонса. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[48] Он был сожжен «за упорство» в 1573 году, будучи осужден «в ходе акта Инквизиции, что был содеян (каковой был первым в Бразилии), на коем проповедовал один отец из наших», и также принимал «помощь от наших до тех пор, пока не отдал Богу душу», сообщает автор Hist. dos Col. (l. c., стр. 98). Не известны ни имя еретика, ни обстоятельства вынесения ему приговора и его смерти, при этом Капистрану замечает, что выражение «с сим», употребленное Аншиетой, двусмысленно: «оно может означать «по сему» (por isso) и «несмотря на сие» (apesar disso)» (пред. к Conf. da Baía, стр. 4-5). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[49] Примечание Капистрану (l. c.): «Этим французом, побывавшим в Баие в 1504 году, возможно, был Бино Поль Мьер де Гонневиль (D’Avesac, Campagne du navire L’Espoir d’Honfleur, Paris, 1869, стр. 83) или Жан Дени д’Онфлёр, путешествовавший по Бразилии до 1508 года (Ramuzio, Viagi, III, стр. 354). Недавно Ш. Бреар опубликовал некоторые записи о Бино Пальмье (Ch. Bréard, Note sur la famille du Capitaine Gonneville, navigateur normand au XVI siècle, Rouen, 1885), из которых следует, что нормандского навигатора звали Робинэ ле Польме, что у него не было знатного титула, приписанного ему его потомками, что он, возможно, тот же человек, который в 1578 году занимал должность эскабина (echevin)* в Братстве милосердия, основанного в церкви Богоматери Онфлёрской. В этом случае во время путешествия в Бразилию ему должно было быть около 60 лет. Что же касается Жана Дени де Онфлёра, то о нем известно только его имя». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Эшевен – городской советник, старшина, член магистрата городской управы во Франции до 1789 г. — Прим. перев.

[50] Имеется в виду приобретение товаров за «выкуп» (resgate) — золото, ценности. — Прим. перев.

[51] Примечание Капистрану (l. c.): «Непрерывные отношения французов с бразилами датируются приблизительно 1525 годом (Gaffarel, Brésil Français, Paris, 1876, стр. 445). Дурное обращение и несправедливости, чинимые над ними, вероятно, исходили либо от колонии, оставленной Америко Веспуччи в 1504 году на Кабу-Фриу, либо от другой колонии, которая по всей вероятности находилась на месте города Рио-де-Жанейро. Остается узнать, не являлись ли оба судна одним и тем же». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[52] Примечание Капистрану (l. c.): «Вильеганьон прибыл в Рио-де-Жанейро 10 ноября 1555 года, как видно из письма Николаса Барре (Gaffarel, o. c., стр. 379)». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[53] Вильеганьон покинул Рио-де-Жанейро не по причине, указанной Аншиетой, а для того, чтобы во Франции защититься от обвинений со стороны как католиков, так и кальвинистов. Первые осуждали его связи с Женевской церковью, которая по его просьбе направила миссию в Форт Колиньи; вторые — его вероломную позицию в религиозных диспутах, театром которых являлась колония, и в которых выдающаяся роль принадлежала Жану де Боле. После своего участия в сражениях с гугенотами, будучи ранен при нападении на Руан в 1562 году тем же самым “coup de fauconneau”, который настиг и короля Наварры, вызвав его смерть несколько дней спустя, Вильеганьон умер только в январе 1571 года в городе Бове, в ходе путешествия на остров Мальту, где намеревался окончить свои дни (Gaffarel, o. c., стр. 295 и след., 327-8 и 339-40). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[54] Примечание Капистрану (l. c.): «Кандиду Мендис обоснованно считает этот отрывок неоспоримым доказательством того, что казнь Ж. Боле Аншиетой, которую последнему приписывают его биографы (“Rev. do Inst. Hist.”, XLII, часть 2-я, стр. 141-205), недостоверна. То, что Жан де Боле наших хронистов является Жаном Коинта де Лери, показали д-р Рамис Галван (“Revista Brasileira”, I, Rio, 1879, стр. 283) и Кандиду Мендис в цитировавшейся работе». — См. «Письмо XI» и прим. 179. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[55] В одном из Esclarecimentos № I Mat. e Ach., Капистрану, припомнив отрывок из письма Ашпилкуэты Наварру (Cart. Av., IV), которое он по ошибке приписывает Франсишку Пиришу (в этом отрывке речь идет о «реке, в которой не так давно утонул один из братьев Святого Антония», однако без упоминания о «переодевании, которым воспользовались Индейцы»), замечает: «Между тем эпизод с переодеванием приводят и другие историки, среди которых — фрей Антониу да Пьедади (frei Antonio da Piedade, Crónica da Arrabida, часть I, l. III, гл. 40, № 603) и Жабуатан (Jaboatão, Orbe Serafico, I, ante primo, гл. IV), которые помещают это событие в Порту-Сегуру, но датируют его 1503 годом. Во втором издании своей Hist. Ger., стр. 87, Порту-Сегуру* утверждает, что не верит, будто Аррабиды†, о которых говорят Пьедади и Жабуатан, были в 1503 году в Порту-Сегуру. Почему именно, он не говорит. Я также придерживаюсь этого мнения по следующим причинам: поскольку монахи были Аррабидами, как утверждают хронисты, их название оказалось бы естественным образом закреплено за какой-нибудь частью земли, особенно в это время, когда почти повсюду ей предстояло давать названия. Затем, на старинных картах встречается название “Santa Maria d’Arrabida”, несколько севернее мыса Санту-Агостинью. Следовательно, именно там должна быть локализована их первоначальная колония». Далее Капистрану обосновывает свое мнение о том, что Санта-Мария-д’Аррабида являлась заливом Траисан‡ и заканчивает следующим образом: «Приняв эти соображения, мы получаем, таким образом, что францисканцы по крайне мере дважды прибывали в Бразилию до иезуитов: первый раз в 1503 году в Северную Параибу, как говорят хронисты Ордена; второй — немногим ранее 1551 года в Порту-Сегуру. Именно последним мы обязаны названием “rio de Frade”, в то время как с первыми связывается название залива Траисан, то есть Санта-Мария-д’Аррабида». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Т.е. Варнхаген, виконт Порту-Сегуру. — Комм. перев.

† Аррабиды – монахи т.н. ордена Святого Франциска провинции Аррабида (Ordem de São Francisco da Provincia da Arrabida), в Португалии. — Комм. перев.

‡ Baía da Traição – «Залив Предательства». — Комм. перев.

[56] См. письмо XV. — Отбывая во Францию, Вильеганьон торжественно пообещал колонистам из Форта Колиньи, что вернется так скоро, как только сможет, с большими подкреплениями. Однако, возвратившись на родину, он целиком отдался борьбе — пером и шпагой — против гугенотов и позабыл о колонии, основанной им в Бразилии. Так показывает Гаффарель (o. c.), не упоминая при этом о направлении монахов, о котором сообщает Аншиета. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[57] Бенедиктинцы впервые прибыли в Бразилию в 1581 году, в правление Лоренсу да Вейги, миссию возглавлял фрей Антониу Вентура (Ramiz Galvão, “Rev. do Inst. Hist.”, XXXV, часть II, стр. 294 и след.). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[58] Аншиета говорит об армаде Диогу Флориша Валдеша, который в 1583 году достиг входа в Магелланов пролив, откуда вернулся в Бразилию. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[59] Прибытие в Баию состоялось 29 марта. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[60] То же, что настоятель. — Прим. перев.

[61] Он умер в Рио-де-Жанейро 8 июня 1598 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[62] Салвадор Родригиш, уже священник, прибыл в 1550 году в составе миссии, которую возглавлял Афонсу Браш. Вскоре после прибытия в Баию, где он имел на своем попечении детей (Nobr., Cart., X, e Cart. Av., XIV) и ходил по алдейям, обучая язычников (Cart. Av., XI), он заболел перемежающейся четырехдневной лихорадкой (febres quartãs) и скончался 15 августа 1553 года, став первым членом Общества, ушедшим из жизни в Бразилии. Аншиета (Frag. Hist.) и С. ди Вашконселуш (Cron., l., 1, № 138-9) упоминают о его смирении, рассказывая, как Салвадор Родригиш, находясь при смерти, весьма печалился тому, что сказал ему Нобрега перед своим отъездом в Сан-Висенти: «Пусть Ваше Преподобие не умирает, пока я не вернусь». Однако Луиш да Гран, прибывший из Королевства в июле 1553 года, «освободил его от мук совести», сняв с него «это обязательство, и с сим он решился умереть с большою радостью». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[63] Франсишку Пириш умер в Коллегии Баии в январе 1586 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[64] Семеро, а не шестеро иезуитов прибыли с д. Дуарти да Коштой, с Луишем да Граном в качестве супериора. Аншиета опускает имя отца Амброзиу Пириша. Не представляется невозможным, что это опущение носит намеренный характер, в силу того, что Амброзиу Пириш покинул Общество в Королевстве, куда направился вместе с д. Дуарти да Коштой после трех лет миссии в Бразилии. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[65] Жуан Гонсалвиш умер в Баие 21 декабря 1558 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[66] Точное число семьдесят пять, согласно сообщениям Антониу Франку (António Franco, Synopsis в: A. H. Leal, Apont., II) и А. Пейшоту (A. Peixoto, Cartas Avulsas). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[67] Т.е. в Европе. — Прим. перев.

[68] Т.е. ирландцы — от латинского названия Ирландии Hibernia. — Прим. перев.

[69] Нечто (лат.). — Прим. перев.

[70] Число иезуитов, которые входили в состав миссии, основавшей Сан-Паулу, с неопределенностью устанавливается в двенадцать или тринадцать. Неясность становится еще больше при попытках их идентифицировать; с уверенностью можно назвать только девятерых. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[71] Поочередно (лат.). — Прим. перев.

[72] См. Frag. Hist.; Hist. dos Col., l. c., стр. 104; Pero Rodrigues, Vida de Anch., l. c., стр. 193; F. Cardim, Trat., стр. 297 и прим. Р. Гарсии, стр. 388; G. Soares, Trat., стр. 53; B. Teles, Cron., I, стр. 467-8; S. de Vasconcelos, Cron., l. 2, № 70-2; frei Vicente de Salvador, Hist., ed, de 1918, стр. 41; Jaboatão, Orbe Seraf., I, стр. 81. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[73] Эверард Меркуриан (Эверард де Маркур) (1514-1580) — 4-й генерал Общества Иисуса с 1573 г. — Прим. перев.

[74] Также (лат.). — Прим. перев.

[75] 66 энженью, говорят «Сообщение» 85 года и Ф. Кардин (o. c., стр. 334). Около 1570 года их было 23, а в 1587 — 60 (Gandavo, Trat., ed. da Academia, стр. 27 и прим. 2) или 50 (G. Soares, o. c., стр. 23). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[76] 10 или 12 фрегезий*, пишет Ф. Кардин (o. c., стр. 288). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Фрегезия (freguesia) – здесь: церковный приход. — Прим. перев.

[77] 46 энженью, согласно «Сообщению» 85 года; и 36, в которых «делается лучший сахар на всем побережье», по выражению Ф. Кардина (o. c., стр. 288). На момент написания Гандаву «Трактата» их число не превышало 18. Г. Соариш (o. c., стр. 122 и след.) перечисляет подряд энженью, существовавшие в 1587 году, указывая их положение и владельцев. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[78] Аншиета имеет в виду Гарсию д’Авилу, «[одного] из самых богатых жителей Баии в то время, владельца многих загонов для скота вдоль всего берега реки Реал вплоть до другой стороны Татуапары (Tatuapára), с большими постройками под жилища, капеллы и часовни» (Р. Гарсия, прим. к F. Cardim, o. c., стр. 397). В церкви Зачатия Богородицы, «весьма украшенной, всею сводчатою», он имел духовника для свершения всех таинств, согласно Г. Соаришу (o. c., стр. 37). Он прибыл в Бразилию в 1549 году, будучи «воспитанником» (“criado”) Томе ди Созы, т.е. мальчиком (слугой), которого вырастил и воспитал губернатор (Р. Гарсия, прим. к Varnh., o. c., I, стр. 330). Он стал основателем дома Торри (casa da Torre), приобретя земли – основу своего большого состояния – у Томе ди Созы, получившему их в 1563 году путем двух королевских пожалований (Varnh., o. c., I, стр. 330 и прим. Капистрану, стр. 339). Гарсия д’Авила, на которого Нобрега (Cart., XX) жаловался в 1559 году Томе ди Созе, был первым, кто попытался сократить языческое население на реке Реал, чего смог добиться Луиш ди Бриту д’Алмейда, основав поселок Санта-Лузия и сделав, таким образом, возможным основание Капитании Сержипи (Varnh., o. c., I, стр. 459-60 и прим. Капистрану; см. также «Сообщение о первых алдейяментус»). 28 июля 1591 года в качестве старейшего вереадора* Камары Баии он принес «публичную клятву верности, в форме, обозначенной Уставом», который привез визитадор Святой службы (Conf. da Baía, стр. 14-5). Он умер 23 мая 1699 года и был погребен в соборе Баии (Jaboatão, Catálogo Genealogico, “Rev. do Inst. Hist.”, LII, часть I, стр. 89). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Вереадор (vereador) – депутат камары (муниципального совета). – Прим. перев.

[79] На землях Гарсии д’Авилы находилась алдейя Санту-Антониу «свободных индейцев тупинамбас», рядом с которой иезуиты владели «тремя загонами для коров». Помимо «одной красивой церкви» в алдейе был «приют, где всегда находятся священник для мессы и брат, наставляющие сих индейцев в нашей святой католической вере, для чего отцы делают все возможное; однако же небрежно, ибо сии язычники такие варвары, что до сего дня нет ни одного, кто жил бы как христианин, как только они уходят от общения с отцами на восемь дней» (G. Soares, o. c., стр. 37-8). В Татуапаре Луиш да Гран основал в июне 1561 года алдейю, «посвященную Иисусу» (S. de Vasc., Cron., I. 2, № 99). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[80] 6 энженью, согласно «Сообщению» 85-го; и 3 согласно Ф. Кардину (o. c., стр. 296). — Около 1570 года их было 8 (Gandavo, Trat., стр. 31). Г. Соариш (o. c., стр. 46) замечает: «…обрушилось на сию землю сие бедствие [в лице] Айморес, таким образом, что там уже осталось не более шести энженью, и сии не делают сахара, и нет жителя, каковой осмелился бы высаживать тростник…». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[81] Или, лучше, три: Порту-Сегуру, Санту-Амару и Санта-Круш. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[82] Только один сахарный энженью, утверждает Ф. Кардин (o. c., стр. 299); ни одного, согласно «Сообщению» 85 года. Между тем еще при герцоге ди Авейру их стало 5 (Gandavo, Trat., стр. 34) или 7 и даже 8, согласно Г. Соаришу (o. c., стр. 54). Как и Ильеус, капитания Порту-Сегуру теряла население и приходила в упадок по вине айморес. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[83] Vila Velha – «Старый Поселок». — Прим. перев.

[84] Не без знания (лат.). — Прим. перев.

[85] Из примечания Р. Гарсии к Ф. Кардину (o. c., стр. 406-7): «Слуга Божий фрей Педро де Паласиос или дель Рио-Секо, близ Саламанки в Испании, был мирянином по своей профессии. Очевидно, он прибыл в Бразилию в 1558 году. Был найден мертвым в часовенке святого Франциска 2 мая 1570 года и похоронен под навесом основанной им часовни (Jaboatão, Orbe Seraf., II, стр. 44; Agiologio Lusitano, I, стр. 465 и 469, и III, стр. 28 и 39). — См. фрей Висенти ду Салвадор (o. c., 3ª ed., стр. 97). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[86] Шесть, согласно «Сообщению» 85-го и Ф. Кардину (o. c., стр. 344). По мнению Гандаву, единственный энженью, который в 1570 году или несколько ранее существовал в Эспириту-Санту, производил «лучший сахар, какой только есть во всей Бразилии» (Trat., стр. 34). Для периода несколькими годами позднее Ф. Кардин отдает пальму первенства баиянскому энженью. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[87] Носса-Сеньора-да-Консейсан и Сан-Жуан. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[88] Сан-Лоренсу, алдейя в Арарибойе (Arariboya) и Сан-Барнабе, основанная около 1578 года в Кабусу (Cabuçú) и позднее перенесенная в окрестности реки Макаку (Macacú), где Аншиета одно время занимался обращением индейцев на обратном пути из рыболовных угодий Марика (Maricá) (Р. Гарсия, прим. к F. Cardim, o. c., стр. 409-10). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[89] Сан-Висенти и Сантус. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[90] Четыре, уточняет «Сообщение» 85 года. И это число энженью являлось признаком подчеркнутого упадка Капитании. Фрей Гашпар (Mem., 3a ed., стр. 169 и след.), говоря об одних лишь энженью, созданных до 1557 года, упоминает более десяти в пределах Сан-Висенти и Сантуса. Около десяти лет спустя их было не более 4-х (Gandavo, Trat., стр. 37). В 1587 году их было 4 или 5, при этом выделялись «принадлежавшие [семейству] Эшкертиш ди Франдиш и Жозе Адорну» (G. Soares, o. c., стр. 85). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[91] Санту-Андре-да-Борда-ду-Кампу, прежний аррайял Жуана Рамалью, возведенный в статус поселка в 1553 году. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[92] Такова предлагаемая иезуитами причина перевода форала поселка Санту-Андре в Сан-Паулу-ди-Пиратининга. Между тем разрушение Санту-Андре обычно рассматривается паулистскими историками как удар, направленный иезуитами против Жуана Рамалью и его мамалуков, враждебных делу катехизации (A. de Alcantara Machado, Anch. na Cap. de São Vicente, стр. 49-54). — См. по этому поводу исследование Паулу Праду о «Патриархе» (Paulo Prado, O Patriarca) (“Revista Nova”, I, стр. 529-44). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[93] Согласно С. ди Вашконселушу (Cron., кн. I, № 130), первой церковью, построенной среди язычников в висентинском сертане, была церковь в Жапиубе (Japiúba), в то время – Манисобе (Maniçoba), приблизительно в сорока легуа от побережья; это те алдейи, которые Теодору Сампайю пытался локализовать на точной карте из тома лекций Cent. Церковь была возведена в 1553 году Нобрегой, которому помогал брат Антониу Родригиш и некоторые из катехуменов Пиратининги. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[94] «Толеду Рендон в т. IV (стр. 295-317) и Машаду д’Оливейра в т. VIII (стр. 204-54) “Rev. do Inst. Hist.” изучили первоначальные индейские алдейяментус в Сан-Висенти. С помощью скудных данных, предоставленных ему старыми записями, автор Quadro Historico составил следующий список, который охватывает период приблизительно между 1560 и 1600 годами: Пиньейрус или Карапикуиба (Pinheiros, ou Carapicuiba), Байрери или Мбаруери (Baireri ou Mbarueri), Сан-Мигел или Урураи (São Miguel ou Ururai), Носса-Сеньора-да-Эскада (Nossa Senhora da Escada), Консейсан-дус-Гуарульюс (Conceição dos Guarulhos), Сан-Жуан-ди-Пероиби (São João de Peroibe), Носса-Сеньора-да-Ажуда-да-Итакуакесетуба (Nossa Senhora da Ajuda da Itaquaquecetuba), Эмбоу или Мбои (Emboú ou Mboi), Итапеерика (Itapeerica) и Консейсан-ди-Итанхаен (Conceição de Itanhaen). Помимо перечисленных Машаду д’Оливейра указывает также Сан-Шавьер (São Xavier), Санту-Инасиу (Santo Inacio) и Энкарнасан (Encarnação), которые в эту эпоху, возможно, существовали на берегах реки Паранапанема» (A. de A. Machado, o. c., стр. 56, прим. 28). — Среди первоначальных алдей Сан-Висенти помимо прочих фигурировали также Пиратининга (которую Афонсу ди Фрейтас в Tradições e Reminicências Paulistanas, S. Paulo, 1921, стр. 131-51, помещает в «месте, где сегодня расположены кварталы Кампус-Элисеус, Бон-Ретиру и Лус вплоть до берега Тьете»), Жерибатиба или Жараибатива (Geribatiba ou Jaraibativa) (алдейя Кайуби), Маираньяйя или Марраньяйя (Mairanhaia ou Marranhaia), Жапиуба или Жупиуба (Japiuba ou Jupiuba) (S. de Vasc., Cron., кн. I, № 130) и Манисоба (Maniçoba) (S. de Vasc., o. c., кн. I, № 130 и 132) или Манизола (Manizola) (Hist. dos Col., l. c., стр. 125). В Atas de Camara (изд. Arquivo Municipal de São Paulo) и в томах Inventarios e Testamentos (изд. Arquivo de Estado) имеются бесчисленные указания на эти и другие алдейи, как, например, Эбирапуера или Бирапуера (Ebirapuera, ou Birapuera) (совр. Санту-Амару), упоминаемые, соответственно, Эрмелину А. ди Леаном (Ermelino A. de Leão, “O vilejo de Piratinim”, “Revista Nova”, II, стр. 49-59) и Алкантара Машаду (Vida e Morte do Bandeirante, 2ª ed., S. Paulo, 1930, стр. 269-78). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[95] Сан-Мигел, в 4-х легуа к северу, на левом берегу Тьете, и Пиньейрус, в одной легуа к югу, на правом берегу реки того же названия; в этих алдейях индейцы Сан-Паулу обосновались в 1560 году, когда с разрушением Санту-Андре поселок стали наводнять мамалуки и португальцы (Toledo Rendon, l. c.). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[96] Тягость дня и зной (лат.) (Мф. 20:12). — Прим. перев.

[97] И прочее в том же роде (лат.).

[98] «Главного индейца» звали Жапугуассу (Japuguassú), а отцом Общества был Балтазар Алвариш, который вместе с другим иезуитом отправился из Рио-де-Жанейро с экспедицией Антониу Салемы 27 августа 1575 года. — О войне Кабу-Фриу имеется письмо отца Луиша да Фонсеки. Этим письмом, а также другими документами пользовался Капистрану ди Абреу для восстановления событий экспедиции. Родолфу Гарсия воспроизводит фрагмент этого исследования в примечании к Варнхагену (o. c., I, стр. 477-8). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[99] См. прим. 25. — Прим. перев.

[100] Провинция Бразилия была создана в июле 1553 года, согласно письму Лойолы Нобреге (Monumenta Historica Societatis Jesu, V, Madrid, 1907), которое воспроизводит Родолфу Гарсия в примечании к Варнхагену (o. c., I, стр. 364). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[101] Глава провинции — единицы территориального деления религиозного ордена. — Прим. перев.

[102] Коллатерал (лат. collateralis; порт., исп. colateral) — звание в Обществе Иисуса, введенное Игнатием де Лойолой и не имевшее прецедентов в законодательстве религиозных орденов. С одной стороны коллатерал – товарищ, друг и доверенное лицо, предоставляемое местному провинциалу или супериору, его постоянный советник, информатор и даже надзиратель. В то же время он — исполнительный секретарь и (принципиальное новшество) посредник между супериором и подданными, а также между самими подданными, «как ангел мира, ходящий среди них» (Конституции Общества Иисуса, 661). При этом он не подлежал юрисдикции супериора и сам не имел власти ни над ним, ни над подданными. Пост был введен (очевидно, в 1551 году) с целью снять часть функций с одних супериоров, перегруженных обязанностями, и ограничить деятельность других, а также усилить узы между членами Общества. Однако уже в период генералата Диего Лаинеса (1558-65) пост коллатерала, хотя и не был отменен юридически, фактически прекратил свое существование.

В 1553 году Игнатий де Лойола направил в Бразилию в качестве первого провинциала Мануэла да Нобрегу, предоставив ему в качестве коллатерала Луиша да Грана; назначение коллатералов для ректоров коллегий он оставил при этом на усмотрение провинциала. См. Charles E. O’Neill. Diccionario histórico de la compañía de Jesús: AA-Costa Rica, 2001. — Прим. перев.

[103] Инасиу ди Азеведу посетил Сан-Висенти не в 1566, а в 1567 году, отправившись из Рио (куда прибыл в январе с флотом губернатора) после смерти Эштасиу ди Са. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[104] Луиш да Гран прибыл в Сан-Висенти 15 мая 1555 года, точно в тот день, когда Нобрега намеревался отправиться «с некоторыми из товарищей в лодке вниз по реке, каковая, рассекая тот обширный сертан, далее впадает в реки Парагвай и Прата» (S. de Vasc., Cron., кн. I, № 199). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[105] Нобрега отбыл из Сан-Висенти 3 мая вместе с отцом Франсишку Пиришем и братьями Антониу Родригишем, Антониу ди Созой и Фабиану ди Лусеной, прибыв в Баию 4 августа. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[106] Algarismo (вариант слова «алгоритм», «алгоризм», восходящего к имени арабского математика аль-Хорезми) – графический символ, используемый для письменного обозначения арабских цифр.

Здесь имеется в виду обучение, наряду с чтением и письмом, основам счета, т.е. числовому ряду и четырем арифметическим действиям. — Прим. перев.

[107] Здесь и в предпоследнем абзаце главы в написании этого имени содержится ошибка (Manuel de Nobrega вместо Manuel da Nobrega). — Прим. перев.

[108] Нобрега был назначен провинциалом, получив в коллатералы отца Луиша да Грана, в июле 1553 года, а не двумя годами позже, как говорит Аншиета. Это подтверждается письмом Лойолы, о котором говорится в прим. 428 (100 – О.Д.). Это, а также то письмо, в котором говорится о назначении Луиша да Грана на должность коллатерала, воспроизвел Р. Гарсия в 4-м изд. Hist. Ger. Варнхагена (I, стр. 363-5). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[109] Как известно, Инасиу ди Азеведу не смог вступить в должность провинциала, т.к. принял мученичество вместе с 39 товарищами 15 июля 1570 года, совершая путешествие в Бразилию. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[110] Отец Инасиу ди Толоза*, уроженец Медина-Сели (Испания), был принят в Общество в Португалии. Будучи доктором теологии, он преподавал эту дисциплину в Коимбре. Назначенный на должность провинциала, он прибыл в Бразилию вместе с одиннадцатью товарищами после трех месяцев плавания 23 апреля 1572 года. В начале июля он проследовал вместе Луишем да Граном и остальными далее в Пернамбуку. 20 октября он вернулся в Баию и 20 ноября отбыл оттуда, совершая визит в капитании Юга. В Ильеусе он пробыл три недели, прибыв декабре в Порту-Сегуру, где один индеец, смешивая с обманами «некоторые вещи», узнанные от отцов, ходил по алдейям, губя дело катехизации (Hist. dos Col., l. c., стр. 97). Еще в декабре он отправился в Эспириту-Санту, а оттуда – в Рио-де-Жанейро, куда прибыл в январе 1573 года. Месяц спустя он посетил дома в Сан-Висенти и Пиратининге, вернувшись в Рио в апреле. Там он назначил Браша Лоренсу ректором Коллегии и отправился в Баию с целью провести провинциальную конгрегацию, которая должна была направить прокуратора в Рим в 1574 году. По пути он остановился в Эспириту-Санту, и 28 апреля, в день своей отправки, пережил кораблекрушение, в котором едва не потерял жизнь. Тогда он вернулся в Виторию, куда прибыл 5 мая, и задержался там из-за отсутствия судна около пяти месяцев. В это время он начал там строительство новой церкви и весьма поощрял катехизацию. Только 9 ноября он вернулся в Баию, алдейи которой посетил в следующем году. Горячо отстаивал свободу Индейцев и в 1577 году оставил должность провинциала, будучи сменен Аншиетой. Семью годами позже он был ректором Коллегии Рио-де-Жанейро, откуда в 1585 году проследовал в Баию вместе с визитадором Криштованом ди Говеа. Там он скончался 24 мая 1611 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Исп. Игнасио де Толоса. — Комм. перев.

[111] Аншиета, родившийся на Канарских островах, назывался бискайцем по отцу – уроженцу Уррестильи (юрисдикция Аспейтии, провинция Гипускоа). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[112] Отец Жуан ди Мелу приехал в Бразилию 9 декабря 1559 года в составе миссии, прибывшей с епископом д. Педру Лейтаном, и доставил патент провинциала для Луиша да Грана. Вскоре, в январе 1560 года, Нобрега, отбыв вместе с Меном ди Са на Юг, оставил Жуана ди Мелу в алдейе Эспириту-Санту (Баия). Прибыв из Португалии больным и так и не восстановив здоровье, он вернулся в город Салвадор несколько месяцев спустя. Имел на своем попечении Вила-Велья и в 1562 году сменил Франсишку Пириша в должности ректора Коллегии. В том же самом году был направлен в Пернамбуку, чтобы принять руководство домом. Там он завершил церковь Носса-Сеньора-да-Граса и устроил примирение донатария Диогу Коэлью и его дяди Жерониму ди Албукерки с зятем последнего Фелипи Кавалканти. 4 мая 1568 года получил от визитадора Инасиу ди Азеведу степень духовного коадъютора. Возможно, в этот же период снова являлся ректором Коллегии Баии. В ноябре 1572 года отбыл вместе с Инасиу ди Толозой в Ильеус, а оттуда проследовал в декабре в Порту-Сегуру, где провинциал оставил его в качестве супериора (Cart. Av., XXXVIII, XLVIII и LII; Hist. dos Col., l. c., стр. 85-6, 91, 97, 104). Об отце Жуане ди Мелу говорит Криштован Пайш д’Алтеру в своем доносе Святой службе (Den. da Baía, стр. 558). В Cart. Av. ему принадлежит письмо под № XXXVIII. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[113] Кирисиу Кайша отбыл из Лиссабона вместе с тремя товарищами 15 февраля и прибыл в Бразилию 1 мая 1563 года, сразу начав чтение в Баие предмета грамматики (Cart. Av., LI; S. de Vasc., Cron., 1. 3, № 3). В следующем году он присутствовал на юбилее, проведенном в алдейе Сан-Тиагу (Cart. Av., LIV). Один из самых слушаемых и ценимых проповедников как в доме Общества, так и в епархии Баии, в 1565 году он был избран Граном для чтения казусов совести в Коллегии, где в 72-м у него был курс теологии. Двумя годами позднее он совершил торжественное принесение 4 обетов. С 1576-го по 78-й год он возглавлял ректорат на время отсутствия Грегориу Серрана, направленного прокуратором в Рим. В 1584 году сопровождал Криштована ди Говеа в ходе посещения алдей в Баие, проповедуя в часовнях. Из тома Conf. da Baía (стр. 54 и 153) следует, что в 1592 году он пребывал в городе Салвадор. Имеется также ряд упоминаний о нем в томе Den. (стр. 328, 339 и 383). На основе сведений, предоставленных Перу Родригишем, который прибыл в Бразилию в 1593 году, написал биографию Аншиеты, увезенную в Рим Фернаном Кардином в 1598 году, судьба которой неизвестна (Р. Гарсия, прим. к F. Cardim, o. c., стр. 391). Он находился в Коллегии Баии когда туда пришло известие о смерти Аншиеты (произошедшей в Реритибе 9 июня 1597 года) и принял участие в «чтениях, которые о его образцовой жизни были проведены» (Pero Rodrigues, Vida de Anch., l. c., стр. 238). В Cart. Av. ему принадлежит письмо под № LVII. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Исп. Кирисио Каха. — Комм. перев.

[114] От основания (лат.). — Прим. перев.

[115] Перу ди Толеду* прибыл в Бразилию вместе с тремя товарищами в 1576 году. Он был затем направлен в Рио-де-Жанейро, где на протяжении семи лет занимал должности ректора и вице-ректора. 30 сентября 1584 года совершил торжественное принесение 4 обетов перед визитадором Криштованом ди Говеа (Fernão Cardim, o. c., стр. 333). В 1614 году, будучи провинциалом, он направил отцов Мануэла Гомиша и Диогу Нуниша в Мараньян, вместе с подкреплением под командованием Алешандри ди Мора, по просьбе губернатора Гашпара ди Созы (padre José de Morais, História da Companhia de Jesus na extinta provincia de Maranhão e Pará, Rio, 1860, стр. 64-71). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

* Исп. Педро де Толедо – Комм. перев.

[116] Агустин дель Кастильо прибыл в Бразилию в 1576 году, в составе миссии, в которую входил Перу ди Толеду. Был первым ректором Коллегии Пернамбуку, основанной в том же самом году, и там же умер, будучи сменен в должности ректора Луишем да Граном, как и утверждает Аншиета. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[117] Согласно Б. Телишу (o. c., I, стр. 150) в 1553 году Луиш да Гран привез в качестве реликвий несколько костей д. Родригу ди Менезиша, умершего в 1547 году, после пяти лет, проведенных в Обществе. Вместе с визитадором Криштованом ди Говеа в большом количестве прибыли другие реликвии, упоминаемые Ф. Кардином, который говорит также о реликвиях, существовавших в это же самое время в домах Баии, Пернамбуку, Рио-де-Жанейро и Сан-Висенти (o. c., стр. 287-8, 330, 336, 345 и 354). О реликвиях Баии упоминает также Аншиета в «Сообщении» 85 года. — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[118] О юбилеях, проведенных в Баие, содержатся сведения в Cart. Av. (LII, LIII, LIV и LIX). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[119] «Это расовое и языковое единство от Пернамбуку до порта Патус, а с другой стороны почти до истоков Амазонки, и от Сан-Висенти до самых удаленных сертанов, где рождаются многие притоки Праты, облегчило прогресс завоеваний, осуществлявшихся в Бразилии колонистами, которым не удалось пройти с тою же легкостью там, где они встретили другой язык» (Varnh., o. c., I, стр. 16). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[120] См. Варнхаген (o. c., I, стр. 29) и А. Метро (A. Métraux, La civilsation matérielle des tribus tupi-guarani, Paris, 1928, стр. 120). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[121] См. Cart. Av. (LXI) и Г. Штаден (o. c., стр. 149 и 152). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[122] Это не подтверждается, в частности, описаниями Антониу Блашкиша (Cart. Av., XXII), Г. Штадена (o. c., стр. 134 и 160-8) и Гандаву (Trat., стр. 53, Hist., стр. 139-40). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[123] По поводу полигамии у дикарей см., помимо «Сообщения о браках у Индейцев», Нобрега (Cart., VII), Cart. Av. (IX и XLV), Г. Штаден (o. c., стр. 151), Лери (Hist. d’un Voyage, II, стр. 85 и след.), Ив д’Эврё (Voyage, стр. 88) и исследование Машаду д’Оливейры Qual era a condição social do sexo feminino entre os indigenas do Brasil? (“Rev. do Inst. Hist.”, IV, стр. 168-201). В 1561 году, говоря об индейцах баиянских алдей, Антониу Блашкиш писал (Cart. Av., XLV): «Есть среди них ныне весьма немного тех, кто имеет по две жены, вследствие чего представляется, что с ними не будет много работы». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[124] По закону природы (лат.). Речь идет о разновидности закона как фундаментального понятия христианского богословия. Строго говоря, данный термин обозначает физический порядок вселенной; «закон природы» не тождественен естественному моральному закону (lex naturalis), хотя на протяжении различных исторических периодов этот термин использовался именно для обозначения естественного морального закона, в том смысле, что все встречающееся в природе служило наглядным проявлением того, что считалось моральным; и напротив, все, что внешне не встречалось в природе, считалось идущим «против природы» (contra naturam) и, таким образом, аморальным. Тенденция к трактовке естественного морального закона на основе того, что встречается и не встречается в природе, получила название «физикализм»; ценность этой теории в плане правильного понимания этики считалась крайне спорной. См. Consecrated Phrases: A Latin Theological Dictionary: Latin Expressions Commonly Found in Theological Writings (Reference Works) by James T. Bretzke, 1998. — Прим. перев.

[125] И так далее (лат.). — Прим. перев.

[126] Как замечает А. Пейшоту (Cart. Av., прим. 177), среди дикарей «считалась инцестуальной связь между единокровными родственниками и была разрешена связь между единоутробными, с учетом идеи о приоритете мужчины при зачатии». См. «Сообщение о браках», Нобрега (o. c., IV и XIV), Cart. Av. (XLVI) и Г. Соариш (o. c., стр. 287-8). Противоположное утверждение — у Гандаву (Hist., стр. 128). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[127] Без различия (лат.). — Прим. перев.

[128] Имеется в виду кауим (cauim) — ферментированный алкогольный напиток, похожий на пиво. Готовится на основе кукурузы или маниоки, которые обрабатываются ферментом из человеческой слюны. По обычаю его приготовление является прерогативой исключительно женщин. Кауим распространен среди индейцев отдаленных районов Южной Америки, а также Панамы. В Бразилии традиционно употребляется индейцами тупинамбас и некоторыми другими коренными народами. — Прим. перев.

[129] А. Пейшоту объясняет (Cart. Av., прим. 20): «Жевание девушками, придающее больше вкуса, не есть индейское ухаживание: слюна способствует сахаризации крахмала через фермент; именно этот фермент заставляет «кипеть» напиток, а не огонь, как можно было бы неосторожно предположить; имеет место производство газов и поднятие температуры, что нагревает напиток». — См. Г. Штаден (o. c., стр. 145) и Г. Соариш (o. c., стр. 289). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[130] См. Нобрега, Cart. (VII), Cart. Av. (XIII); диссертация Машаду д’Оливейры (“Rev. do Inst. Hist.”, VI, стр. 133-55), основанная на свидетельствах авторов и путешественников до 1844 года; Коту ди Магальяйнш (Couto de Magalhães, O selvagem, 2ª ed., стр. 145 и след.) и А. Метро (La réligion des tupinambá, стр. 7-78). — В письме X Аншиета сообщает, что индейцы оставляли перья и стрелы вдоль дорог «как нечто вроде жертвы, истово моля курупир (curupiras) не причинять им вреда». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[131] См. Нобрега (o. c., V и VII), Cart. Av. (XIII и L) и Г. Штаден (o. c., стр. 153). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[132] По поводу различных значений слова caraiba см. Vocabulario da Conquista (“An. de Bibl. Nac.”, VII, стр. 69) и прим. Батиста Каэтану к Ф. Кардину (o. c., стр. 233-5), а также Т. Сампайю (T. Sampaio, O tupi na geogr. nac., 3a edição.). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[133] См., в частности, Нобрега (o. c., II и IV), Cart. Av. (XIV и XV), A Nova Gazeta da Terra do Brasil (пер. C. Brandenburger, 1922), С. ди Вашконселуш (Cron., l., 2, в Notícias, № 18 и след.), Жабуатан (o. c., I. ante primo, IX, № 30) и фрей Гашпар (Notícias dos anos em que se descobriu o Brasil, в Mem., стр. 362-6). На эту тему существует исследование д-ра С. Пассалакуа (C. Passalaqua, O apostolo S. Tomé na America, “Rev. do Inst. Hist. de S. Paulo”, VIII, стр. 138-49), также изданное отдельно. — «Tumé или Sumé, согласно Батиста Каэтану, цитирующему Капистрану ди Абреу, есть превосходная степень tubé от ubé и может быть интерпретировано как “чужеземный отец”» (A. Peixoto, Cart. Av., прим. 73). — См. также Т. Сампайю (o. c.) и А. Метро (o. c., стр. 7-30). — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[134] По поводу значения слова Mair, которое Аншиета объясняет ошибочно, см. исследование Кандиду Мендиса ди Алмейды Porque razão os indigenas do nosso litoral chamavam aos franceses “Mair” e aos portugueses “Peró”? (“Rev. do Inst. Hist.”, XLI, часть II, стр. 71-141), А. Метро (o. c.) и Т. Сампайю (o. c.). Из того, что пишет последний, мы приводим следующее: «Mair, прозвище французов у бразильских тупис. Парагвайские гуарани называли испанцев – mbai. Оба слова mair и mbai есть усеченные формы от mbae-ira, означающего – удаленный, одинокий, проживающий вдали. От mbae-ira происходят: mbaira, maira, mair, mbai. Это прозвище индейцы давали французам и испанцам не только потому, что те пришли издалека, но и потому, что они приравнивали их из-за их превосходства к своим колдунам, называемым pagés или carahybas, которые вели одинокую жизнь в уединении лесов, в пещерах отдаленных гор». — Прим. А. ди Алкантара Машаду в CIFHS.

[135] Т.е. в христианской вере. — Прим. перев.

[136] Начало мудрости есть страх Божий (лат.). — Прим. перев.

[137] Даже (лат.). — Прим. перев.

[138] На ком лежит по долгу службы (лат.). — Прим. перев.

[139] В оригинале употреблено два синонима слова «несправедливости»: injustiças e sem[-]razões. — Прим. перев.

http://terra-brasilis1500.narod.ru