Е.В.Мальшина. АДМИНИСТРАТИВНАЯ СИСТЕМА МАЙЯСКИХ ГОСУДАРСТВ В ИСПАНСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ XVI-XVII вв.

Е.В.Мальшина. АДМИНИСТРАТИВНАЯ СИСТЕМА МАЙЯСКИХ ГОСУДАРСТВ В ИСПАНСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ XVI-XVII вв. // Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV. – C. 84–100.

Великие географические открытия конца XV – начала XVI вв. произ-вели огромное впечатление на современников. В Испании, сыгравшей особую роль в открытии земель западного полушария, с этого времени появляется целая плеяда авторов, описавших открытие и завоевание Но-вого Света. В исторической литературе за ними закрепилось собиратель-ное наименование “хронисты Индий”. Их сочинения прочно вошли в научный оборот: начиная с эпохи Просвещения они широко используются в качестве важнейших источников историками различных направлений, исследующими открытие и завоевание Америки, этнические процессы и другие аспекты американской истории.
Повествуя обо всей Центральной Aмерике, параллельно они сообща-ли интересные сведения на региональную тематику, в том числе и о по-луострове Юкатан и населяющих его майя.
В группу старших хронистов войдут крупнейшие историки Индий – Бартоломе де Лас Касас (1474-1566) и Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вальдес (1478-1557), а также Берналь Диас дель Кастильо, участник по-ходов Эрнандо Кортеса в Мексику. Эти люди, оказавшиеся в числе непо-средственных участников или свидетелей завоевания Нового Света, до-бывали сведения сами в ходе своей деятельности в Западном полушарии.
Из группы хронистов младшего поколения мы выделим Франсиско Лопес де Гомара (1510-1598), Франсиско Сервантес де Салазар (1514-1575) и Диего де Ланда (1524-1579). Их сочинения во многом еще сход-ны с предыдущими, но их уже отметила печать компилятивности. При-чина такого изменения в том, что к этому периоду многие этнические группы Нового Света были истреблены, а быт и культура уцелевших на-родов предстали перед ними в известной степени измененными под дей-ствием колонизации. Среди младших хронистов одни в Новом Свете бы-ли лично (как Ланда), другие там никогда не бывали.
С каждым последующим поколением в трудах хронистов усиливается компилятивность. Из авторов конца XVI – начала XVII вв. стоит упомя-нуть таких известных историков, затронувших проблемы Юкатана, как
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 85
Хосе де Акоста (1539-1600), АнтониоЭррера-и-Тордесильяс (1559-1626), Хуан де Торкемада (1565-1624), Антонио де Ремесаль (1570-1619), Анто-нио Васкес де Эспиноза (1570-1630), Бернандо де Лисана (1575-1631), Педро Санчес де Агиляр, Диего Лопес Когольюдо (ок.1612-1665), Алон-со Понсе и его секретарь Антонио де Сьюдад Реаль (1571-1617), Андрес де Аведаньо-и-Лойола и Франсиско де Элорса-и-Рада (конец XVI – нача-ло XVII вв.), Франсиско Антонио Фуэнтес-и-Гусман ( XVII в.). Их труды – почти полная компиляция.
Сочинения всех испанских хронистов проникнуты осуждением язы-чества, а вместе с ним и всего индейского. Исключение составляют тру-ды Лас Касаса, защитника индейцев. Главное же достоинство их не толь-ко в обилии сообщаемого фактического материала, но и в сохранении в компилятивном виде утраченных исторических трудов и документов, особенно учитывая, что из памятников письменности американских ту-земцев почти ничего не сохранилось.
К испанской историографии можно отнести и словари, составленные во второй половине XVI в. монахами для своих вновь прибывших со-братьев по религии с целью более успешной христианизации местного населения. Ценность их велика, так как лексикон и комментарии состав-лены со слов и с помощью индейцев доколумбовой эпохи.
Все свидетельства эпохи Конкисты, полученные от индейцев или бла-годаря собственным наблюдениям испанцев, в основном касаются вре-мени, непосредственно предшествующего Конкисте, т.е. XIII-XVI вв. Лишь немногие из авторов (как Ланда) ставили целью заглянуть в про-шлое этих земель более глубоко. В силу этого, сочинения хронистов мо-гут быть использованы только для воссоздания исторической обстановки постклассического периода Х-XVI вв., наступившего после завоевания майяских владений тольтеками. Затронутые нами аспекты администра-тивной системы майя продиктованы отрывочностью изложения хрони-стами сведений об общественно-политической жизни и государственном устройстве майя. Поэтому необходимо рассматривать их свидетельства в тесной связи с археологическими источниками.
Административную систему в майяском обществе возглавлял верхов-ный правитель – халач виник (майяск. – “настоящий человек”). В испанс-ких документах он часто называется “сеньором”, “губернатором”. Соста-витель майя-испанского словаря из Мотуля монах Антонио де Сьюдад Реаль дает такое толкование этому слову: “епископ, верховный судья, губернатор, глава или комиссар всех монастырей провинции” [17, p.458].
В разных источниках мы встречаем утверждение о том, что халач ви-ники в одном государстве всегда принадлежали к единственной правя-щей династии. Должность эта, следовательно, была наследственной и
86 Всесвітня історія
передавалась по отцу по прямой линии старшему сыну, по свидетельству Ланда, реже – мужу дочери [9, c.120,147]; бывали и другие отклонения, о чем говорит “Родословное древо” династии Тутуль Шив, правившей в провинции Мани [22, p.120]. Правители некоторых династий имели ти-тул “ахав” (майяск. – владыка). В словаре из Мотуля это слово переводи-тся как “король” или “император, монарх, знатный или великий сеньор” [17, p.71]. К моменту завоевания этот титул носили правители трех дина-стий – Коком, Печ, Чель. В колониальный период этот титул стали при-менять к испанскому королю. Все правители, особо отличившиеся воена-чальники, верховные жрецы получали титул “ягуар”, а трон правителя носил название “циновка ягуара”.
Почти все правящие династии вели свое происхождение от бога Ягуа-ра, он считался их покровителем; его шкура, голова, когти служили сим-волами верховной власти. Археологические источники дают нам полный набор атрибутики царской власти майя. Это “узел закутанного величия” [10, c.112-113], т.е. священный тюк с реликвиями, скорее всего, с моща-ми предков правителя. Это богатейший головной убор, полностью состо-явший из набора символов и являвшийся главным показателем фратери-альной, родовой и семейной принадлежности, социального ранга и бое-вых заслуг. Халач виник выделялся богатством нефритовых украшений, в том числе пекторалью в виде знака “ла” – “владыка” [1, c.73].
Анализируя известные изображения правителя в искусстве майя, до-полним этот список: в торжественных случаях халач виник держит в ру-ках щит с маской бога солнца и скипетр или жезл. Скипетр – это корот-кая украшенная богатой резьбой палка с антропоморфной фигуркой бога на верхнем конце и змееобразной изогнутой ручкой на нижнем [3, c.29]. Исторический эпос одного из племен майя-киче “ Пополь Вух” называет его “канхел”, из другого эпоса киче “Анналы какчикелей” мы узнаем, что он мог быть разного цвета, и ему приписывались разные магические свойства [14, p.54-55]. Мистический характер имели и другие атрибуты власти.
По свидетельству Когольюдо и Лисаны, власть халач виника была аб-солютной [25, t.IV, p.4] и почиталась наравне с богами. Кроме общего управления своим государством и руководства внешней политикой, он выполнял и некоторые религиозные функции. В словаре из Мотуля, как уже упоминалось, термин “халач виник” имеет и религиозную окраску: он характеризуется как “провинциал (духовное лицо, возглавлявшее мо-настыри провинции), или комиссарио (разъездной инспектор по соблю-дению религиозных правил)” [16, p.485].
Правители майя всегда подчеркивали свою связь с богами. Сами они по майяским религиозным представлениям имели божественное проис-
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 87
хождение, что подтверждается в трудах Ланды [9, c.163], а также Торке-мады, где фиксируется вера майя в божественных предков правителей: “Они говорят, что от Кукулькана (бога Пернатого Змея) произошли ко-роли Юкатана” [30, t.ІІ, p.52]. Богами они продолжали оставаться и после смерти. Над их гробницами строили храмы, почитались их статуи. На монументах и рельефах фигура халач виника изображена в большем ма-сштабе, чем остальные [3, c.215].
Наличие сакрализации царской власти мы видим и в пышном погре-бальном обряде и ряде сопровождающих его ритуалов. Испанские хро-нисты составили нам подробные описания похоронных церемоний у раз-личных племен майя. Священник Роман-и-Саморра наблюдал этот обряд в департаменте Альта Верапас (горная Гватемала). После смерти прави-теля, “когда наступал день похорон, собирались все сановники и вожди, которые приносили с собой драгоценности и другие дары, а также не ме-нее одного раба женского и мужского пола, предназначенных для прине-сения в жертву… И они клали все драгоценности на тело умершего. Затем покрывали его множеством плащей, плотно закутывали его в них и по-мещали в большой ящик из дерева или камня в сидячем положении. По-сле этого они делали в земле погребальную камеру, очень глубокую и просторную, и ставили туда этот гроб или ящик… Они убивали всех ра-бов, и женщин, и мужчин, которые прислуживали ему, так, чтобы они могли заботиться и в дальнейшем о своем господине в загробном мире. Затем все это засыпали землей и камнями и строили сверху каменный алтарь, на котором часто воскуривали благовония и совершали жертво-приношения” [3, c.214].
Лас Касас дал более подробное описание всех церемоний индейцев этого же департамента. Он дает интересную деталь: умершему клали в рот драгоценный камень, предварительно натерев им его лицо. Счита-лось, что таким образом сохранялась его душа [24, p.525].
Этот ритуал и верования, связанные с ним, родственны погребальной обрядности, практиковавшейся индейцами Новой Испании (Мексики). Лас Касас так описывает похороны правителя: “Прибывшие сеньоры и сановники приносили с собой перьевые султаны и богатые круглые щиты из золота и перьев, плащи, свои маленькие флаги из перьев и хлопка. Приводили также рабов, чтобы умертвить перед телом. Собравшись в месте, приводили в порядок мертвое тело, заворачивая его в 15-20 бога-тых плащей… и клали в рот камень, ценный изумруд. Перед тем как заво-рачивать тело, обрезали пряди волос с его макушки, в которых, как гово-рят, остается память его души, и день его рождения и день его смерти, и те волосы вместе с теми, которые были обрезаны, когда он родился, и которые сохранялись, клали в разрисованный ящик внутри фигур идолов.
88 Всесвітня історія
На прикрытое тело с покрытым лицом клали раскрашенную маску и по-том убивали раба. Украшали и одевали с оружием и с атрибутами тех богов, которые были наиболее почитаемы, и в чьем храме или дворе его хоронили. Затем сжигали его со смоляным факелом и благовониями. В то время, как тело сжигали, для успокоения души приносили в жертву бо-льшое количество рабов, в зависимости от достоинства умершего. Вы-нимали сердца и бросали в огонь, где горело его тело. И для сопровожде-ния умершего и для охраны его в пути убивали собаку и мертвую клали впереди тела. Сжигали тела мертвых рабов, не соединяя с сеньором, а отдельно. На другой день брали пепел мертвого сеньора, соединяли с обрезанными волосами и с камнем, который лежал у него во рту, и клали внутрь ящика. Поверх ящика делали фигуру из дерева, которая изобра-жала умершего сеньора, и перед ней совершали заупокойные молитвы… Каждый год поминали его перед ящиком, и с жертвоприношениями, …и с фимиамом” [24, p.463-464].
Другой испанский хронист, Фуэнтес-и-Гусман, описал погребение правителя племени горных майя – покомам: “После церемоний и проща-льных слов они клали его в гробницу… Они приготовляли большой гли-няный кувшин и помещали в него труп и различные драгоценности: зо-лото, серебро, горный хрусталь, нефрит и перья птицы кецаль… Над гробницей насыпали из камней и земли холм, величина которого зависе-ла от знатности умершего. Когда эта работа была кончена, …они изготов-ляли статую умершего повелителя и с различными церемониями устана-вливали ее на вершине холма, и туда приносили цветы, благовония, при-носили в жертву птиц, зайцев и небольших зверьков, и данное место ста-новилось с тех пор священным” [20, t.ІІ, p.35].
Ланда, епископ Юкатана, делает краткое описание местных погреба-льных ритуалов: “Что до сеньоров и людей очень значительных, они сжигали их тела, клали пепел в большие сосуды и строили над ними хра-мы, как показывают сделанные в древности, которые встречались в Иса-мале… Бывает, что пепел кладут в статуи, сделанные полыми из глины, если (умершие) были великими сеньорами…У сеньоров древнего рода Кокомов они отрубали головы, когда они умирали, и, сварив их, очищали от мяса; затем опиливали заднюю половину темени, оставляя переднюю с челюстями и зубами. У этих половин черепов заменяли недостающее мясо особой смолой и делали их очень похожими (на таких), какими они были при жизни. Они держали их вместе со статуями и пеплом и все это хранили в молельнях своих домов, со своими идолами, с очень большим почитанием и с благоговением. Во все дни их праздников они делали им приношения из своих кушаний” [9, c.163-164].
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 89
По мнению С.А.Токарева, сакрализация власти вождя, правителя про-являлась обычно в трех взаимосвязанных формах – “во-первых, в сверхъ-естественной санкции его авторитета, как опирающегося на магическую силу (мана), …во-вторых, в почитании умерших вождей, превращающих-ся в сильных и опасных духов; в-третьих, наконец, в выполнении вождем ритуальных функций” [11, c.337]. Испанские хронисты свидетельствуют, таким образом, в пользу сакрализации власти верховного правителя майя.
Советником халач виника был верховный жрец. Большинство испанс-ких документов XVI в. и исторических сочинений не обходят его фигуру своим вниманием. Однако четко его функции как советника нигде не определены [28, t.ІІ, p.267, 322]. Известно лишь, что должность эта была наследственной: “Ему (верховному жрецу) наследовали в его достоинст-ве сыновья или наиболее близкие родственники” [9, c.114]. Титул его, как указывает Ланда и другие источники, был “Ах Кин Май или Ахав Кан Май, что означает жрец Май или великий жрец Май” [9, c.114]. Исследо-вания показали, что термин “ ах кин” означает “человек Солнца” и отно-сился он ко всему слою жречества. Возможно, что информация Ланды не совсем точна и скорее связана с каким-то конкретным человеком с фами-лией Май. Эта фамилия часто встречается у майя. Можно лишь выдви-нуть предположение, что именно династия Май постоянно занимала пост верховного жреца, и титул постепенно включил в себя и эту фамилию.
Титул “Ахав Кан” oзначает в точном переводе “Великий король Змей”. Вполне возможно, что верховный жрец был имперсонатором но-вого бога, признанного в Юкатане во времена постклассического периода – Кукулькана, Пернатого Змея, главного бога тольтеков. Ю.В.Кнорозов считает, что это сокращенный вариант титула Ахав Канул, т.е. “страж владыки”; это можно было бы перевести и как “верховный страж” и та-ким образом истолковать одну из функций верховного жреца. Однако прочие источники говорят лишь о чисто административно-религиозных действиях верховного жреца.
На разных этапах развития государственности майя у халач виника было от одного до трех соправителей. В классический период, отмечен-ный существованием полихромной керамики, существовали три сопра-вителя, которые играли серьезную роль в администрации майя. В изоб-ражениях на культовых сосудах они сидят по правую руку от владыки, участвуют во всех событиях; богатством одежды и украшений эти три сановника практически не уступают правителю. Упоминание подобной комбинации встречается в источниках колониального времени. Из испан-ских хронистов, зафиксировавших это явление, можно упомянуть Фран-сиско де Элорса-и-Раду. В своем повествовании о последних днях жизни
90 Всесвітня історія
островного государства Тайясаль, павшего под ударами конкистадоров только в 1697 г., Элорса говорит о существовании “четырех царьков” в этом городе-государстве [18, p.30-34].
Объяснение этому явлению можно найти в эпосах племен майя-киче, а также в ритуале и образах некоторых богов. Здесь нашли отражение этапы сложения государства и структуры власти в нем. Первоначальные этапы запечатлены прежде всего в эпосе “Анналы какчикелей”. Наиболее архаичная система управления и смены власти выглядит примерно так. Четыре основные фратрии возглавляются вождями, среди которых одна пара – персоны наиболее важные: правитель и его “заместитель”, другая пара – подчиненные посты, главнокомандующий войсками (военный вождь) и казначей. Их родственные связи таковы: правитель и его замес-титель – соответственно старший и младший сыновья предыдущего пра-вителя, а военачальник и казначей – их кузены, сыновья брата правителя [14, p.54]. В тексте можно найти свидетельства о еще более раннем этапе, когда эти должности занимали представители всех фратрий поочередно.
Позже, видимо, вследствие описанной схемы замещения должностей, власть сосредоточилась в руках одной семьи и таким образом возникло право майората. Безусловно, что изменения системы наследования прои-сходило в течение нескольких столетий, прежде чем к власти пришла одна династия. Зафиксированная в этом тексте схема была начальной фазой эволюции системы управления. На рубеже нашей эры, в период становления майяской государственности, в только что возникших горо-дах-государствах, очевидно, сложившихся на территории различных племен майя, продолжали сохраняться сильные племенные традиции.
Отдельное племя формировало государство, и традиционная схема деления племени на 4 фратрии, связанные в религиозной символике со сторонами света, соответствующими им богами и цветами, сохранилась и в структуре администрации, и в культе, и в ритуале. Многие города, как указывают испаноязычные авторы, делились на 4 квартала (исп. – бар-рио) – Майяпан, Ушмаль, Ицамканак, Потончан и др. Во всех селениях Юкатана было четверо ворот, ориентированных по сторонам света [15, p.231]. У власти в классический период стояли четыре соправителя, в низшей администрации эта схема повторялась. Все основные должности в административном аппарате стали наследственными в определенных генеалогических родах, однако в ритуале сохранились явные свидетельс-тва сменяемости главных сановников государства в период его возник-новения, поскольку пантеон майя делился на божественные фратрии, и механизм передачи власти среди них подчинялся вполне земным, но бо-лее архаичным законам.
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 91
Первоначально божественные вожди сменялись по сезонам, полуго-диям. Полугодичный период нашел отражение в ритуале выборов воен-ного вождя – накона (зимнего и летнего). В ожесточенную борьбу за власть включаются четверо фратриальных вождей, не желавших усту-пать первенства друг другу и потому сменявшихся у власти каждый год. Это нашло отражение в астрономическом ритуале четырехлетнего цикла. В XVI в. ежегодную смену власти богов праздновали перед началом но-вого года в добавочные дни. Избрание правителя не обходилось без бур-ных сцен, и добавочные 4-5 дней в конце года до самой Конкисты счита-лись зловещими. Ацтеки, например, на эти дни запирали женщин и де-тей, “чтобы они не превратились в диких зверей“ [7, c.255]. Перед Кон-кистой на этом празднике выбирали нового главу селения для руководст-ва новогодним ритуалом и всеми церемониями в течение года.
Каждый претендент на трон стремился узурпировать власть, для чего, помимо военной силы и политических интриг, требовались определен-ные теоретические обоснования. Их разработкой занимались жрецы – сторонники введения единого солнечного календаря. По образцу 4-летнего цикла был разработан более поздний вариант 20-летия, разде-ленного на четыре 5-летних правления. Далее жрецы обосновали продле-ние власти правителя до 20 лет, разработав учение о 13 небесных богах, поочередно правящих миром во время 260 цикла.
Со времени последней реформы (начало VI в. н. э.) смена власти око-нчательно отошла в область мифологии. Лишь как отголосок этих древ-нейших традиций каждые 20 лет происходила торжественная церемония подтверждения власти уже несменяемого владыки от лица очередного бога-правителя, о чем повествует нам Когольюдо [26, t.IV, c.4]. Подо-бным же образом и низшие чины администрации должны были каждые 20 лет проходить церемонию переутверждения при дворе.
Что касается соправителей, то традиция сосуществования четырех правителей переродилась в двухчленное верховное правление. Это явле-ние описано несколькими испанскими авторами, так как оно было тесно связано с важным событием в истории юкатанских майя -государственным переворотом 1441 г. в Майяпане. Ланда, Сьюдад Реаль и Эррера, стоя на разных позициях, дают нам подробную картину окон-чательного разрушения этой традиции в процессе борьбы за власть двух династий, в результате чего остался лишь один правитель [17, t.ІІ, p.479; 23, p.215; 9, c.118].
Приближенным к правителю лицом был кальвак (букв. “ускоряющий работу”). Ланда так описывает его обязанности: “Каждый сеньор назна-чал своего майордома; он носил в качестве отличительного знака толс-тый короткий жезл, называли его кальвак. Он ведал селениями и теми,
92 Всесвітня історія
кто ими управлял. Они извещались о том, что было необходимо в доме сеньора, как-то птица, кукуруза… и другие вещи. Кальвак постоянно по-сещал дом сеньора, следил затем, что в нем было нужно, и тотчас снаб-жал этим, потому что его дом был как бы конторой сеньора” [9, c.114]. Видимо, кальвак занимался сбором дани с подвластных земель и при-емом посетителей, т.е. был “министром финансов”. В словаре из Мотуля “ах кальвак” переводится как “тот, кто требует всяких вещей или любой работы” [16, p.75].
Непосредственную власть на местах осуществляли батабы. На долж-ность батаба халач виник назначал угодных ему людей; по-видимому, она уже переходила в наследственную. Ланда отмечал: “Сеньоры… если были согласны, утверждали в тех же должностях их сыновей” [9, c.114]. Американский исследователь В. фон Хаген склонен видеть в этом свиде-тельстве возможность сравнения майяских батабов и итальянских подес-та, чья должность была наследственной не de jure, а de facto [22, p.122]. Довольно часто в качестве батабов фигурировали родственники правите-ля; в провинциях Кех Печ, Сотута, Купуль значительное число батабов принадлежало к прямой линии по отцу правящей династии.
Должность батаба была пожизненной. Но, как отголосок старых пле-менных традиций, своеобразный пережиток прежней выборности бата-бов, существовал обычай, согласно которому, как уже упоминалось, все они в конце каждого 20-летия должны были являться к своему халач ви-нику, где им устраивался своего рода экзамен, который должен был дока-зать их права на власть. Тексты этих испытаний были записаны в конце XVI в., в сильно искаженном виде. Необходимые для экзамена познания, по-видимому, включали мифологию, обычное право, религиозную сим-волику, историю своего рода (или фратрии) и т.п., передаваемые устно от отца к сыну.
Испытуемые должны были знать тайный язык Суйва. Эти так называ-емые “слова Суйва” знали только в узком кругу аристократии; экзамен этот был удобным средством затруднить доступ в высшие слои государс-твенной иерархии и избавиться от нежелательных подчиненных. Амери-канский историк Р.Ройс считает, что это тольтекский язык, сохранив-шейся только в кругу высокопоставленных лиц, тогда как основная масса тольтекских завоевателей быстро ассимилировалась, лишь внеся некото-рые лексические изменения в старомайяский язык [29, p.115].
Экзамен состоял из вопросов и ответов. Многие из задаваемых вопро-сов представляли собой замысловатые загадки. Например, халач виник требовал, чтобы испытуемый принес ему солнце, на котором сидит зеле-ный ягуар и пьет кровь. Знавший ответ преподносил ему яичницу с зеле-
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 93
ным перцем. Очевидно, эти испытания уже стали чисто формальным ри-туалом ко времени испанского завоевания [9, c.43].
Функции батаба в отношении своего селения полностью соответство-вали функциям халач виника в отношении своего государства: он обла-дал административной, юридической и военной властью. Ланда писал, что при назначении на должность правители “поручали им поддерживать мир в своем селении, хорошо обращаться с простыми людьми и забо-титься о работах, которые обеспечивали бы их и сеньоров” [9, c.114]. Батабы “имели заботу распоряжаться постройкой и ремонтом домов сво-его селения, посевом всего, что нужно для пропитания и своевременной обработкой и возделыванием полей” [28, t.1, p.80].
Батаб следил за своевременной уплатой дани правителю [10, c.127,128], т.е. в этом подчинялся кальваку. Он председательствовал в совете, состоявшем из нескольких, как правило четырех, наиболее влия-тельных и богатых людей селения (ах куч кабов).
Власть батаба в пределах своего селения вряд ли можно считать абсо-лютной. Прежде всего он должен был выполнять все распоряжения халач виника, который назначил его на этот пост, и согласовывать свои дейст-вия с местными жрецами”, которым они (жители) подчинялись, хотя и не так, как батабам” [28, t.ІІ, p.182]. Жрец выступал в качестве главного со-ветника и был предсказателем, оказывая значительное воздействие на умы и чувства жителей. Но главными ограничителями власти батаба вы-ступали его советники ах куч кабы, представители богатой верхушки селения. Ланда сообщает, что главы кварталов обладали правом опротес-тования любого решения начальника селения [9, c.44]. Поэтому батабу приходилось либо мало считаться с халач виником, либо подавлять соп-ротивлениe своих советников.
Уже упомянутые советники представляли собой наиболее низкую сту-пень административной лестницы. В словаре из Мотуля “ах куч каб” пе-реводится как “знатный индеец, который имеет охранный отряд для сбо-ра налогов и для других дел общины” [16, p.75].
Таким образом, мы можем полностью представить себе иерархию чи-новников в системе налогообложения: кальвак, батаб, ах куч каб. Как правило, кроме фискальных функций, ах куч кабы являлись главами ква-рталов города или селения, которых было четыре, независимо от величи-ны поселения. Имеется лишь одно свидетельство более дробного деления города: в островном городе-государстве Тайясаль было 22 квартала, од-нако и в этом случае у правителя было четыре советника, о чем свидете-льствует историк Элорса-и-Рада [18, p.34].
Одной из функций батаба во время войны было командование отря-дом воинов своего селения: “В прежние времена… у них был человек,
94 Всесвітня історія
который командовал ими, как и теперь; это был тот, кого они называли батаб. Упомянутый был капитаном” [28, t.ІІ, p.322]. Военные функции батаба подтверждаются и другими письменными источниками. Кроме него, был и другой военачальник – након, которого, по словам Ланда, избирали на три года, и в мирное время он выступал в качестве предво-дителя второго отряда воинов. В подчинении батаба и накона находились отряды профессиональных воинов. “Если не хватало этих, – пишет Лан-да, – собирали еще людей, приводили в порядок и делили между собой” [9, c.157].
Таким образом, войска состояли из отрядов профессионалов и опол-чения. В случае необходимости, очевидно, под знамена халач виника вставало все мужское население, пригодное к военным действиям. По сведениям монаха Аведаньо, государство Тайясаль племени ица в XVII в. могло выставить до 10000 воинов, или 1/4 населения, т.е. всех взрослых мужчин, способных держать оружие в руках [14, p.19-22].
Наконы, как и батабы, пользовались авторитетом и уважением со сто-роны власть имущих. В надписях на погребальных сосудах из селения Брод Ягуара крупный начальник награжден такими эпитетами: “защит-ник”, “копьеносец, почитаемый предводитель”, “почтенный военачаль-ник” [1, c.77-78]. В административных совещаниях военачальники участ-вовали только в период военных действий.
Территориально-административное деление было практически одно-типным во всех государствах майя. Первичной ячейкой майяского обще-ства являлся большесемейный патрилокальный коллектив, или “домовая община”, т.е. хозяйство большой семьи, составляющий патриархальный род или входящий в него [5, c.4]. Наличие таких коллективов особенно заметно в ходе археологических раскопок городов: один обнесенный оградой дом включал в себя бытовые постройки от двух до пяти отдель-ных жилищ, в которых жили парные семьи. Здесь проживали от двух до пятнадцати человек. Но это недостаточно мощная единица для самостоя-тельного существования при том уровне развития производства. Поэтому домовые общины входили, как правило, в более крупное объединение по принципу соседства – сельскую общину [4, c.59].
Такая сельская община могла образовать собственное маленькое по-селение либо войти в состав более крупного селения и стать одним из его четырех “кварталов”. И внутри малого селения, и внутри квартала суще-ствовало 4 “подразделения”, согласно традиционному делению племени на четыре фратрии. В зависимости от размеров селения, в нем могло на-ходиться от одного до четырех храмов богам-покровителям кварталов, свой общинный дом и совет из представителей богатейших семей квар-тала (или мелкого селения) [15, p.230].
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 95
Судя по словарям XVI в., юкатанские майя употребляли для любого постоянного населенного пункта – от крохотной деревушки до многолю-дного города – один и тот же термин “ках”, означающий селение. В сло-варе из Мотуля для обозначения понятия “город” используется термин “нох ках” – большое селение, а для деревушки – “чанчан ках” – малое селение [16, p.248]. Сравнительно поздно, примерно с XI в., после толь-текского завоевания, появилось слово “ич-паа” – крепость. Следователь-но, как и на Древнем Востоке, у майя в доиспанскую эпоху не было еще терминологического противопоставления понятий “город” и “деревня”.
На основании археологических данных В.Гуляев пришел к выводу, что городом у майя можно считать то поселение, где имеется резиденция правителя и ведется счет по 20-летиям с помощью установления стел с описанием главных событий, происшедших за это время, т.е. столицу государства. Многие города-государства, или провинции, по выражению испанцев, имели не один крупный центр, а несколько. В провинции Ма-ни, столицей которой был город Мани, с населением накануне Конкисты около 9 тыс. жителей, имелся и другой крупный город – Тикуль с населе-нием более 7 тыс. чел. В провинции Сотута также имелся помимо столи-цы г. Сотуты (население около 7 тыс. жителей) еще 17 более или менее крупных селений, среди которых город Чомульна не уступал по общей численности населения самой столице – чуть менее 7 тыс. жителей [4, c.57]. Очевидно, их образование и укрепление связано с выгодными тор-говыми путями, на пересечении которых они расположены.
Столица была главным политико-административным, культовым и торгово-экономическим центром всего государства. Это прежде всего место пребывания главы администрации – халач виника и его двора, мес-то расположения храмов городского божества и связанного с ним жрече-ства. Здесь же концентрировались аристократические семьи, чиновники, воины, ремесленники и торговцы, обслуживающие нужды правящей вер-хушки. Столица делилась на четыре квартала, они в свою очередь – на меньшие подразделения. Например, столичный город Тайясаль, как уже упоминалось, имевший, по сведениям Аведаньо, население 24-25 тыс. чел. при общей численности населения государства Тайясаль более 40 тыс., делился на 22 района. Город был выстроен на близко расположен-ных островах, так что можно предположить, что такое деление пропор-ционально количеству островов. Каждый из районов имел своего вождя, ведавшего жертвоприношениями, собственное название (совпадающее с именем этого вождя) и свой храм бога-покровителя. Например, один из районов носил имя правителя государства Ах Канека [14, p.19-22].
Испанцы довольно часто в своих сообщениях называют кварталы го-рода термином “пуэбло” – “территориальная община”, “государственное
96 Всесвітня історія
образование” (например, в случае со столицей Акалана городом Ицамка-нак). И терминология и устройство этих кварталов вновь напоминает нам о следах общинно-племенной организации майя первобытной эпохи.
Столица служила центром притяжения всех селений в округе. Об этом говорит Овьедо, описывая провинцию Чикинчeль: “И это селение, или город, называется Чуака, и все окружающие его земли принадлежат его правителям и горожанам и торговцам… и окрестные поселения яв-ляются подданными города Чуака” [19, t.III, p.230], столицы государства Чикинчель. По его словам, размеры городской округи, находящейся в подчинении у столицы, не превышали по радиусу в среднем 2-3 лиги, или 10-15 км. Таким образом, одно майяское государство представляло собой “ном”, город-государство, по сути состоявшее из столицы и по-дчиненных ей больших и малых селений, образующих округу, по разме-рам не превышавшую одного дня пути из конца в конец.
К моменту испанского завоевания зона расселения майя являла собой территорию, где были расположены около 20 небольших индейских го-сударств. Каждое из них называлось у майя “кучкабаль”, что испанцы переводили как “провинция” [8, c.173-175], хотя этот перевод не прояс-няет сути термина. В.И.Гуляев составил таблицу для сравнения провин-ций, их территории и населения по налоговому цензу 1549 г., учитываю-щую резкую убыль населения майя (почти вдвое) с момента Конкисты. Согласно этой таблице, размеры майяских государств были от 1,2 до 9 тыс. кв. км., население – от 30 до 120 тыс. человек. Самыми крупными из них были провинция Купуль (площадь 9 тыс. кв. км., общее число жите-лей к моменту завоевания – около 100 тыс. чел.) и провинция Мани (8 тыс. км2, 65-120 тыс. чел.). В их столицах проживало в XVI в. от 10 до 12 тыс. человек [4, c.57].
По мере развития и укрепления этих государств все отчетливее на-блюдается тенденция к усилению этих сравнительно мелких территори-ально-политических единиц, их объединению в более широкие, хотя и неустойчивые государственные образования, когда один более сильный “ном” путем завоевания, династических браков, политических интриг, союзов и т.д. подчиняет себе несколько других, заставляя их выплачи-вать дань. Такие более крупные государственные объединения отнесены отечественной историографией к “территориальным царствам”, пред-ставлявшим собой конгломерат автономных политических единиц, где более слабые “номы” обязаны были “данью или военной помощью более сильному центральному государству” [5, c.6]. Кроме того, нужно указать, что “территориальные царства” образовывались, как правило, в пределах проживания одного народа, т.е. были этнически однородны.
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 97
В истории майя X-XVI в. такие мелкие города-государства по крайней мере дважды объединялись в рамках одного “территориального царства”: в X-XI вв. большая часть Юкатанского полуострова была захвачена при-шельцами – тольтеками, столицей которых стал город Чичен Ица, и об-разование это получило название гегемонии Чичен Ицы; а в XIII-XV вв. вся эта область была подчинена династией майя-тольтекских правителей Кокомов, чьей столицей был город Майяпан, хотя в индейских хрониках этот период называют “Лигой Майяпана”, правлением союза трех горо-дов – Майяпана, Ушмаля и Чичен Ицы. Правители Кокомы все больше узурпировали власть в союзе. По сообщению Эрреры, Коком, с помощью наемных отрядов из Мексики “терроризировал всю страну и стал пре-вращать в рабов бедных людей” [23, p.215]. Те же сведения сообщает и Ланда: “Он угнетал бедных и многих обратил в рабство… Он начал ти-ранствовать и обращать в рабство простой народ” [9, c.118]. Высказывал-ся об этом и Алонсо Понсе: “Старые индейцы говорят, что Шив с помо-щью других вождей убил Кокома, который был величайшим сеньором и более значительным, чем он. И чтобы сделать это, он возмутил их против него, рассказав им и заставив поверить, что Коком тайно продавал мест-ных индейцев иноземным торговцам” [27, p.354]. Это вызвало широкое недовольство в землях майя, которое вылилось в восстание против Ко-комов. Союз распался на составные части, которые через 80 лет были завоеваны испанцами. Таким образом, дальше ступени создания “терри-ториального царства” майя не пошли. Тенденция к созданию более ус-тойчивых крупных территориальных объединений проявилась и в майя-ской государственной жизни, но их развитие было насильственно пре-рвано.
Испанские “хронисты Индий” в своих трудах затронули множество проблем, связанных с административной системой и иерархией властных структур в майяских городах-государствах. Однако их сведения довольно отрывочны и неполны. В качестве исключения из этого правила можно назвать Диего де Ланда, автора наиболее полного описания всех сторон общественной жизни майя, где анализ современных ему событий сочета-ется с глубоким экскурсом в историю этих земель.
Главным же достоинством всего комплекса свидетельств, оставлен-ных нам испанскими хронистами, мы считаем тот факт, что именно бла-годаря им на примере майяской цивилизации мы можем в достаточной мере проследить весь путь развития единоэтнической государственности от времен военной демократии до сложения “территориальных царств” в подробностях, которые невозможно было бы установить при изучении древней истории Старого Света. Из этих сведений, сочетаемых с данны-ми других источников, можно сделать следующие выводы.
98 Всесвітня історія
На территории полуострова Юкатан к XVI в. существовало около два-дцати самостоятельных городов-государств. Каждое государство имело достаточно простую систему управления. Во главе административной иерархии стояли на ранних этапах четыре соправителя, один из которых являлся верховным. Власть его была ограничена. Затем, после тольтек-ского завоевания в X в. верховная власть усиливается, что сопровождает-ся уменьшением числа соправителей. За сто лет до Конкисты соправи-тельство как институт власти вообще исчезает. Власть халач виника ста-новится абсолютной; в его полном подчинении состоял государственный бюрократический аппарат. Из традиционных ведомств, характерных для обществ Древнего Востока, здесь мы наблюдаем только организацию по сбору налогов, состоявшую из кальвака, батабов и ах куч кабов, военную организацию, состоявшую из верховного правителя, батабов и наконов, и судебную систему.
Основной единицей налогообложения и базовым структурным эле-ментом в государстве была территориальная община, состоявшая из пат-риархальных домовых общин. Сельская община являлась главным про-изводителем материальных благ, при этом оставаясь замкнутым, само-довлеющим организмом, имевшим характер натурального хозяйства. Она имела самоуправление в виде совета четырех ах куч кабов. Сельские тер-риториальные общины, как и столичный центр, имели поквартальное четырехчленное (или кратное четырем) административное деление, что связано с племенными традициями.
Государство состояло из столицы с подчиненными ей территориаль-ными общинами. Размеры таких городов-государств не превышали в диаметре одного дня пешего пути. Начиная с Х в. наблюдается тенден-ция к укрупнению этих “номовых” государственных образований и соз-данию устойчивых “территориальных царств”. Хронисты сообщают нам, что в истории майя постклассического периода по крайней мере дважды образовывались такие державы. После распада последней державы на Юкатанском полуострове начали создаваться условия для следующего этапа централизации.
Главной особенностью системы управления государством был силь-нейший отпечаток первобытных общинно-племенных традиций. В струк-туре верховной власти к XVI в. эти традиции практически прекратили свое существование, однако во всей остальной административной систе-ме следы фратриальности ощущаются в полной мере. Кроме того, на раз-витие государственности майя не могло не повлиять отсутствие верхо-вых животных, в связи с чем размеры подчиненной территории были крайне невелики и не могли позволить накопление достаточных сил и средств для создания и тем более удержания под своей властью крупных
Наукові праці історичного факультету ЗДУ. – 1998. – Випуск ІV 99
государственных образований, могущих конкурировать с известными державами Древнего Востока. Поэтому можно отметить, что государст-венная организация майя, в силу некоторых географических особенно-стей занимаемых земель (отсутствие тягловых животных, а также метал-лических руд), надолго задержала в себе древние племенные традиции и имела раннеклассовый характер.
Источники и литература
1. Бородатова А.А. Изображения на керамике майя как историко-этнографический источник // Исторические судьбы американских индейцев. Про-блемы индеанистики. – М., 1985. – С.62-84.
2. Гуляев В.И. Города-государства майя. – М., 1979.
3. Гуляев В.И. Древнейшие цивилизации Мезоамерики. – М., 1972.
4. Гуляев В.И. Типология и структура древних государств Мезоамерики // Исторические судьбы американских индейцев. Проблемы индеанистики. – М., 1985. – С.52-63.
5. Дьяконов И.М., Якобсон В.А. “Номовые государства”, “территориальные цар-ства”, “полисы” и “империи” // Вестник древней истории. – 1982. -№ 2. – С.3-10.
6. Кинжалов Р.В. Культура древних майя. – Л., 1971.
7. Кнорозов Ю.В. Иероглифические рукописи майя. – М.-Л., 1975.
8. Кнорозов Ю.В. Письменность индейцев майя. – М.-Л., 1963.
9. Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. – М.-Л., 1955.
10. Пополь Вух. Родословная владык Тотоникапана. – М.-Л., 1959.
11. Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. – М., 1964.
12. Acosta J. de. Historia natural y moral de las Indias, en que se tratan las cosas notables del cielo, elementos, metales, plantas y animales de ellos; y los ritos, ceremo-niales, leyes, gobierno de los Indios. – Barcelona, 1591.
13. Annales de Cachiquels. The Titles of Totonicapan. – Norman, 1953.
14. Avedan’o y Loyola A.de.Relacion de las dos entradas que hize a Peten Itza // Means P. History of Spanish conquest of Yucatan and of Itza. – Cambr., Mass., 1917.
15. Chi G.A. Relacion sobre los costumbres de los Indios // Tozzer A.M. Landa’s Relacion de cosas de Yucatan. – Cambr., Mass., 1941.
16. Ciudad Real A. de. Diccionario de Motul: Maya-Espan’ol. – Merida, 1929.
17. Ciudad Real A. de. Relacion breve y verdadera de algunas cosas… en las provincias de la Nueva Espan’a. – 2 tt. – Madrid, 1875.
18. Elorza-y-Rada F. de. A narrative of conquest of the province of the Itzas in New Spain. – Cambr., Mass., 1935.
19. Fernandes de Oviedo-y-Valdes G. Historia general y natural de las Indias, islas de Tierra Firme del Mar Oceano. – 3 tt. – Madrid, 1875.
20. Fuentes-y-Gusman F.A. de. Historia de Guatemala o recordacion Florida escrita el siglo XVII. – 2 tt. – Madrid, 1882-1883.
21. Gates W.E. Yucatan Before and After the Conquest, by Friar Diego de Landa, With Other Related Documents // Maya Society. – Publication No. 20. – Baltimore, 1937.
100 Всесвітня історія
22. Hagen V.W. von. World of Maya. – N.Y., 1960.
23. Herrera-y-Tordecillas A. de. Historia general de los hechos de los Castellanos, en las islas de Tierra Firme del Mar Oceano. – 9 tt. – Madrid, 1726-1730.
24. Las Casas B. de. Apologetica historia summaria. – Madrid, 1909.
25. Lizana B. de. Historia de Yucatan. – Mexico, 1893.
26. Lopez Cogolludo D. Historia de Yucatan. – 2 tt. – Mexico, 1893.
27. Ponce A. Relacion breve y verdadera de algunas cosas de las muchas que sucedieron en las provincias de Nueva Espan’a. – 3 tt. – Madrid, 1873.
28. Relaciones historico-geograficos de Yucatan. – 2 tt. – Madrid, 1898-1900.
29. Roys R.L. Political Geography of the Yucatan Maya. – Washington, 1957.
30. Torquemada J. de. Monarquia Indiana. – 3 tt. – Mexico, 1943-1944.
31. Tozzer A.M. Landa’s Relacion de cosas de Yucatan. – Cambr., Mass., 1941.