Симон Боливар. Речь о проекте Конституции Боливии. Лима, 25 мая 1826.
Законодатели! Предлагая Вам проект Конституции для Боливии, я чувствую, как меня переполняют смущение и робость, ибо я убеждён в своей неспособности к созданию законов. Когда я вижу, как мудрости всех веков оказывается недостаточно, чтобы создать фундаментальный закон, который был бы совершенен, и как просвещённейший законодатель становится источником человеческого несчастья и, так сказать, насмешкой над своим предназначением, что я должен сказать о солдате, который, рождаясь среди рабства и умирая в пустынях своей родины, не видит ничего, кроме пленников в цепях и товарищей с оружием, чтобы эти цепи разбить? Я Законодатель…! Ваш обман и моё согласие спорят за преимущество; не знаю, кто больше страдает в этом ужасном конфликте: Вы – от бед, которых Вы, должно быть, опасаетесь от законов, о которых я прошу, или я – от позора, на который меня обрекает Ваша уверенность.
Я собрал все свои силы, чтобы показать Вам своё мнение о том, как распоряжаться человеческой свободой согласно принципам, принятым среди цивилизованных народов, хотя опыт показывает, что длительные периоды бедствий прерываются лишь вспышками счастья. Каким же принципам мы могли бы следовать, находясь в тени столь мрачных примеров?
Законодатели! Ваш долг призывает Вас сопротивляться ударам двух ужасных врагов, воюющих друг с другом, каждый из которых атакует и Вас: тирания и анархия формируют безбрежный океан угнетения, окружающий маленький остров свободы, по которому вечно бьют яростные волны и ураганы, разрушающие и непрестанно захлёстывающие его. Взгляните на море, по которому Вы пытаетесь вести хрупкую лодку, капитан которой столь неопытен.
Проект Конституции Боливии производит разделение на четыре политические силы, с добавлением ещё одной – так, чтобы не усложнять классическое отделение каждой из них от других. Избиратели получают полномочия, которые не найти даже у правительств, считающихся самыми либеральными. Эти прерогативы сильно приближены к таковым в федеральной системе. Я нашёл, что не только удобно и полезно, но также и просто наделить непосредственных представителей из народа полномочиями, которых более всего могут желать граждане каждого департамента, провинции или кантона. Для гражданина нет ничего важнее, чем выбор его законодателей, магистратов, судей и пастырей. Депутаты от каждой провинции представляют её нужды и интересы, и служат для жалоб на нарушения законов и злоупотребления судей. Осмелюсь сказать с некоторой точностью, что эти представители наделяются правами, которыми пользуются отдельные правительства федеральных государств. Таким образом, создаётся новый противовес в балансе с исполнительной властью, и Правительство получает больше гарантий, больше народности и новые права, чтобы стать самым демократическим из всех.
Каждые 10 граждан назначают выборщика; таким образом формируется представительство нации из десятой доли её граждан. Не требуется ни дееспособности, ни владения имуществом, чтобы исполнять величайшую функцию Правления; более этого, надо уметь написать своё волеизъявление, подписаться и прочесть законы. Заниматься какой-либо наукой или владеть искусством, которое давало бы честный источник для пропитания. Нет никаких исключений кроме преступности, праздности или полнейшего невежества. Знание и честь, а не деньги – вот что требуется от избираемых в Народную Власть.
Законодательный Корпус обладает структурой, необходимой для гармонизации его частей: он не будет вечно разделён из-за отсутствия судьи-арбитра, как это бывает там, где Палат лишь две. Тут из будет три, и раздор между двумя будет разрешаться третьей, а дела будут рассматриваться двумя сторонами, ведущими тяжбу, и беспристрастным судьёй: таким образом, никакой полезный закон не останется бездейственным, или по крайней мере принятым во внимание два или три раза, прежде вынесения отрицательного решения. Во всех делах между двумя сторонами будет третья — решающая, и разве не было бы абсурдом, если бы в самых трудных нуждах общества игнорировалось такое постановление, продиктованное настоятельной необходимостью? Таким образом, Палаты будут защищены в рассмотрениях, в которых нужно сохранить всеобщий союз, и которые надо обсуждать с утихшими страстями и мудрым спокойствием. Мне говорят, что современные конгрессы состоят лишь из двух частей. Это потому, что в Англии, служащей примером, знать и народ обязаны избирать две Палаты, и если в Северной Америке поступают так же, не имея знати, то можно предположить, что это происходит по привычке, оставшейся от английского правления, вдохновившего их на эту имитацию. Дело в том, что два совещательных органа должны вечно сражаться друг с другом, и из-за этого Сийес (Аббат? – Д.К.) не хотел иметь более одного. Классический абсурд.
Первая Палата состоит из Трибунов, и наделяется полномочиями инициировать законы, имеющие отношение к Казне, Миру и Войне. Она производит прямую проверку ветвей, которыми Исполнительная власть управляет без вмешательства Законодательной.
Сенаторы формируют своды законов и церковные уставы, и следят за судами и верой. На долю Сената выпадает выбор префектов, районных судей, губернаторов, коррехидоров и всех подчинённых Департаменту Юстиции. Палата Цензоров выдвигает членов Верховного Суда, архиепископов, епископов, сановников и каноников. В ведомстве Сената находится всё, имеющее отношение к религии и законам.
Цензоры осуществляют политическую и моральную власть, имеющую некую схожесть с ареопагом в Афинах и цензорами Рима. Они будут прокурорами против правительства, следящими за соблюдением Конституции, общественных Договоров и веры. Под их покровительство я поместил Национальный Суд, который должен будет решать, хорошим или плохим является управление, производимое Исполнительной властью.
Цензоры покровительствуют морали, наукам, искусствам, образованию и печати. Им принадлежат как самые ужасные, так и самые великие функции. Они приговаривают к вечному позору узурпаторов высшей власти и знаменитых преступников. Они воздают общественные почести за работы и достоинства выдающимся гражданам. Стрелка славы заключена в их руках, поэтому Цензоры должны обладать абсолютной невинностью и безупречной жизнью. Если они провинятся, то должны быть наказаны даже за малейшие нарушения. Этим священникам закона доверяется сохранение наших священных скрижалей, ибо именно они должны взывать о помощи против их осквернения.
Президент Республики, согласно нашей Конституции, должен быть как солнце, прочно стоящее в её центре, давая жизнь Вселенной. Эта высочайшая власть должна быть вечной, ибо системы без иерархий более других нуждаются в неподвижной точке, вокруг которой вращаются чиновники и граждане, люди и вещи. Дайте мне точку опоры, говорил древний, и я переверну мир. Для Боливии эта точка – пожизненный Президент. На него опирается весь наш порядок, хотя он и не производит для этого действий. У него будет отрезана голова, чтобы никто не боялся его намерений, и связаны руки, чтобы он никому не причинил вреда.
Президент Боливии наделяется полномочиями Исполнительной власти Америки, но с ограничениями, благоприятными для народа. Их длительность – такая же, как и у Президента Гаити. Я выбрал для Боливии самую демократичную Исполнительную власть в мире.
Остров Гаити (я позволю себе это отступление) постоянно находился в состоянии восстания: после экспериментов с империей, монархией, республикой, всеми известными правительствами и ещё некоторыми, там вынужден быт явиться знаменитый Петион, чтобы спасти его. В него поверили, и судьба Гаити перестала колебаться. Петион был назначен Президентом пожизненно, с правом выбрать преемника, и ни смерть этого великого человека, ни смена его новым президентом не причинили Государству ни малейшего несчастья: всё перешло к достойному Бойеру в духе легитимной монархии. Это триумфальное доказательство того, что пожизненный президент с правом выбора преемника тончайшим образом соответствует духу республиканского порядка.
Президент Боливии будет менее подвержен опасности, чем на Гаити, находясь в состоянии более безопасного наследования для блага Государства. Вдобавок, Президент Боливии лишён всяческого влияния: он не назначает ни магистратов, ни судей, ни церковных иерархов, даже младших. Такое умаление власти ещё не заставило страдать ни одно хорошо составленное правительство: оно добавляет барьеры власти начальника, ибо обычно над всем народом господствуют те, кто исполняет важнейшие общественные функции. Священники управляют совестью, судьи – собственностью, честью и жизнью, а магистраты – всеми общественными мероприятиями. От этих людей народу не нужно ничего кроме званий, славы и капиталов, а от Президента можно не ждать осложнений, вызванных его амбициозными взглядами. Если добавить к этому рассмотрению тех, из кого естественным образом рождаются главные оппозиционеры, с которыми демократическое правительство сталкивается в течение всего своего правления, то, кажется, есть право с уверенностью сказать, что узурпация Власти для этого правительства возможна менее, чем для любого другого.
Законодатели! Свободу сегодняшнего дня в Америке будет уже не разрушить. Посмотрите на дикую природу этого континента, которая сама отвергает монархический порядок: пустыни побуждают к независимости. Здесь нет ни большой знати, ни больших церковников. Наши богатства были почти нулевыми, и до сих пор они ещё таковы. И хотя церковь жаждет влияния, она далека от стремления к владению, удовлетворяясь самосохранением. Без этих опор положение тиранов нестабильно, и если какие-либо амбициозные люди и затевают создание империй — Дессалин, Кристобаль, Итурбиде — можно сказать, чего им следует ожидать. Нет власти, которую было бы легче поддерживать, чем власть нового принца. Бонапарт, победитель всех армий, не смог победить это правило, которое сильнее самих империй. И если сам великий Наполеон не смог выстоять против лиги республиканцев и аристократов, то кто сможет в Америке основать монархию на почве, воспламенённой призывами к свободе, которая поглотит доски, которые были бы положены для возведения королевских эшафотов? Нет, законодатели: не бойтесь претендентов на короны; над их головами будет подвешен Дамоклов меч. Новоиспечённые принцы, ослеплённые настолько, что осмелятся строить троны на обломках свободы, будут лишь возводить курганы для своего праха, которые расскажут грядущим векам о том, как они предпочли амбициозную спесь свободе и славе.
Конституционные границы у Президента Боливии – самые узкие из известных: он лишь назначает работников казначейства, мира и войны; командует армией. Вот и все его функции.
Всё управление находится полностью в руках Министерства, ответственного за цензоров и находящегося под пристальным наблюдением законодателей, магистратов, судей и граждан. Но таможенники и солдаты, единственные агенты этого министерства, на самом деле не особо подходят для завоевания народной популярности, так что его влияние будет нулевым.
Вице-президент – самый скованный из магистратов, служащих во власти: кроме Законодательной и Исполнительной власти он подчинён правительству республики. От первой он получает законы, от второй — приказы, и между двумя этими оградами он должен идти по печальной и прикрытой с обрывистых флангов дороге. Но несмотря на такие неудобства, править таким образом предпочтительнее и гораздо лучше, чем с абсолютной властью. Конституционные барьеры расширяют политическую совесть и дают твёрдую уверенность на встречу с маяком, который укажет путь посреди окружающих подводных камней: они служат опорой против натиска наших страстей, направленных на чуждые интересы.
В правительстве Соединённых Штатов в последнее время была видна практика назначения премьер-министра для следования за Президентом. В республике нет ничего удобнее такого порядка: он сочетает в себе преимущества положения главы администрации и субъекта, искушённого в делах управления государством. Вступая в исполнение своих обязанностей, он формирует и несёт с собой ауру популярности и превосходную практику. Эта идея овладела мною, и я установил её в качестве закона.
Президент Республики назначает Вице-Президента, чтобы тот управлял Государством и наследовал его власть. Эта предосторожность позволяет избежать выборов, которые производят в республиках большие беды, и анархии, которой изобилует тирания, и которая является самой непосредственной и ужасной из опасностей народных правительств. Посмотрите, каким образом в республиках, как и в легитимных королевствах, разражаются страшные кризисы.
Вице-Президент должен быть чистейшим из людей: причина в том, что если Первым Лицом не выбирается очень прямой гражданин, то его следует бояться, как кровного врага, и подозревать даже в секретных амбициях. Этот же Вице-Президент был бы вынужден прилагать усилия, чтобы своей доброй службой заслужить доверие, необходимое для исполнения высочайших функций, и ожидать большой национальной награды: высочайшего приказа. Законодательный Корпус и народ будут требовать от этого правителя способностей, талантов и слепого повиновения законам свободы.
Наследование делает монархический режим вечным, и так оно используется почти во всём мире; так насколько же полезнее метод, который я только что предложил для преемствования Вице-Президента? Чтобы принцы избирались по заслугам, а не наудачу, и чтобы вместо пребывания в безделии и невежестве, они возглавляли администрацию? Нет сомнений, что тогда они станут самыми прославленными из монархов, и будут нести счастье народам. Да, законодатели, монархия, управляющая землёй, получает свои титулы согласно наследованию, которое делает её стабильной, и согласно единству, которое делает её сильной. Поэтому, хотя верховный принц и является избалованным ребёнком, запертом в своём дворце, приученным к лести и управляемым всеми страстями, этот принц, которого я осмелился бы назвать насмешкой над человеком, управляет человеческим родом потому, что такими сохраняются порядок вещей и субординация между гражданами, с твёрдой властью и постоянным действием. Посмотрите, законодатели, как эти значительные выгоды объединены в пожизненном Президенте и наследующем ему Вице-Президенте.
Судебная Власть, которую я предлагаю, пользуется полной независимостью: такого больше нет нигде. Народ представляет кандидатов, а Законодательная власть избирает лиц, из которых будут составлены трибуналы. Если Судебная Власть не исходит из этого источника, то невозможно сохранить в полной чистоте защиту прав личностей. Эти права, Законодатели, состоят из свободы, равенства, безопасности и всех гарантий общественного порядка. Истинная либеральная конституция состоит из гражданского и уголовного кодексов, а самая ужасная из тираний создаёт трибуналы как жуткий инструмент законов.
Обычно Исполнительная Власть является лишь хранителем общественных дел, а трибуналы — судьями личных дел, дел отдельных лиц. Судебная Власть же содержит меру добра и зла относительно граждан; и если в Республике есть свобода и справедливость, то они распределяются этой властью. Иногда политическая организация значит мало – если гражданская совершенна, а законы исполняются аккуратно и непреклонно, как Судьба.
Как и ожидалось, следуя современным веяниям, мы запретим применение пыток для получения признаний, и сократим затянутость судебных процессов запутанными лабиринтами апелляций.
Территория Республики управляется префектами, губернаторами, коррехидорами, мировыми судьями и алькальдами. Я не могу вторгаться во внутренний уклад и в полномочия этих властей, но мой долг – рекомендовать Конгрессу правила, касающиеся работы департаментов и провинций. Законодатели, имейте в виду, что нации состоят из городов и деревень, и что их благополучие формирует счастье Государства. И Ваше внимание к качеству управления департаментами никогда не будет лишним. Этот момент является выделенным в законодательной науке, и никакие обстоятельства не должны заставить Вас пренебречь им.
Вооружённые силы я разделил на четыре части: регулярная армия, эскадра, милиция и военная таможня. Назначение регулярной армии – охрана границы. Бог не хранит того, кто обращает свою армию против граждан! Для поддержания внутреннего порядка достаточно и милиции. У Боливии нет больших побережий, поэтому флот для неё бесполезен; однако, несмотря на это, в какой-то день мы должны его иметь. Военная таможня во всех отношениях предпочтительнее обычной охраны: подобная служба безнравственна сверх меры, поэтому Республика заинтересована в том, чтобы в целях борьбы с мошенничеством её границы охранялись регулярными войсками и таможенными войсками.
Думаю, что конституция Боливии должна периодически реформироваться, чтобы отвечать изменениям мировой нравственности. Процедуры этой реформы я прописал в терминах, которые считаю наиболее подходящими к данному случаю.
Ответственность чиновников прописана в Конституции Боливии самым эффективным образом. Без ответственности и без наказаний государство впадает в хаос. Я смею настойчиво просить от Законодателей, чтобы законы касательно этой важной материи они создавали сильные и категоричные. Все говорят об ответственности, а она остаётся лишь на устах. Нет ответственности, законодатели: магистраты, судьи и чиновники злоупотребляют своими правами потому, что их не держат в строгости представители администрации; меж тем, жертвами этого злоупотребления становятся граждане. Я рекомендую закон, который предписал бы метод ежегодной ответственности для каждого чиновника.
Устанавливаются совершеннейшие гарантии: гражданская свобода – это свобода истинная; все другие — лишь номинальны, или оказывают малое влияние на граждан. Гарантируется личная безопасность, являющаяся той целью общества, из которой исходят все остальные. Что касается собственности, то она зависит от гражданского кодекса, который впоследствии Ваша мудрость должна составить ради счастья Ваших сограждан. Остаётся неприкосновенным закон законов – равенство: без него исчезают все гарантии, все права. Ради него мы должны идти на жертвы. К его ногам повержено, покрытое унижением, опозоренное рабство.
(…)
(в процессе перевода)
Источник: http://www.educ.ar
esp->rus: http://shogi.ru, Д.К., осень 2010
версия: 6.10.10