Черных А.П.
Битва при Алжубарроте
Вопросы истории. № 4, 1988 г.
[79] – конец страницы.
Если бы 600 лет назад исход сражения, происшедшего 14 августа 1385 г португальского селения Алжубаррота, оказался другим, — возможно, политическая карта Пиренейского полуострова сегодня выглядела бы иначе. Исход португало-кастильской войны, предрешенный этой битвой, на два последующих столетия определил судьбу взаимоотношении обеих стран. Для Португалии непосредственными результатами победы в битве были расширении социальной базы королевской власти, политическая консолидация страны на основе военных успехов короны и возрастание влияния городской торгово-ремесленной верхушки, сыгравшей заметную роль в будущих географических открытиях.
Этому событию предшествовали глубокие социальные и политические изменения в Португалии. Развитие товарно-денежных отношений, прежде всего торговли как внутренней, так и внешней, привело к возникновению в крупнейших городах страны торгового патрициата, игравшего значительную роль в городской жизни. Неустойчивость экономики, характерная в середине XIV в. для Португалии так же, как и для других европейских стран, в сочетании с противоречивой внутренней и внешней политикой короля Фернанду, вызывала рост недовольства городских слоев. Особенно оно обострилось после его смерти в связи с тем, что в результате брака между наследницей португальского престола Беатриж и кастильским королем Хуаном I Португалия фактически теряла самостоятельность.
Это заставляло горожан беспокоиться о роли Португалии в португало-кастильском союзе, о направленности внутренней политики королевской власти в будущем, о своем положении. Недовольство вырвалось наружу в Лиссабонском восстании 1383 г., в результате которого сводный брат Фернанду, магистр Ависского духовно-рыцарского ордена Жоан был провозглашен правителем и защитником королевства, а инфанта Беатриж и вдовствующая королева Леонор по сути лишены престола. При Жоане городская верхушка получила доступ к политической власти в стране: представители патрициата вошли в королевский совет, участвовали в международных переговорах. Города получили новые привилегии.
Однако отстранение Беатриж от престола повлекло за собой разрыв отношений с Кастилией, вторжение кастильских войск па территорию Португалии и, соответственно, ответную антикастильскую реакцию. Избрание Ависского магистра правителем и защитником королевства было признано и поддержано большинством городов, но не феодальных сеньоров. Более того, во многих местах оно было воспринято как сигнал к антифеодальным выступлениям. По форме они и декабри 1383 — январе 1384 г. носили антикастильский характер, но методы действий и состав их участников говорят о сильной антисеньориальной направленности.
В Эворе 2 января восставшие, осадив замок, привели дочерей и жен защитников замка и, угрожая сжечь их на виду у защитников, вынудили тех сдаться. Замок был сожжен и разграблен. Под предводительством пастуха Гонсалу Эанеша и портного Висенте Эанеша восставшие захватили город и всех «богачей», подозреваемых в приверженности королеве и Кастилии, убили или изгнали, о чем написали в Лиссабон Ависскому магистру. Кроме того, они искали аббатису монастыря св. Венту, сторонницу королевы, обвиненную в действиях против народа. Ее нашли в собора, где аббатиса пыталась укрыться, но была схвачена и убита.1) [79] В Элваш народ захватил замок, едва только алькайд замка приказал провозгласить Беатриж королевой Португалии. В Беже 6 января жители под предводительством Гонсалу Нуноша, который был «не из богатых, не из самых бедных», и Вашку Родригеша овладели замком и заявили о поддержке Ависского магистра. Когда в городе стало известно, что неподалеку находится владелец многих имений в этой местности адмирал Лансароте, то 50 всадников и 100 арбалетчиков и пехотинцев во главе с Гонсалу Нунешем схватили адмирала, привели в город и убили.2) Замки феодалов были взяты народом в Эштремош и Порталегри.
Португальский историк Ж. Кортезан указывал, что такие выступления прокатились по всему королевству.3) Средневековый португальский автор Ф. Лопеш в свидетельствах такого рода, обозначая массу восставших, пользуется чаще всего термином «народ». Обычно при этом, видимо, подразумевалась масса горожан, не принадлежавших к привилегированным сословиям. Она включала в себя как зажиточную верхушку, так и ремесленников и прочих жителей города.
Какие же действия предпринял в этой обстановке Ависский магистр? Сразу же после избрания, в связи с необходимостью защиты Лиссабона, создается совет при правителе. Первый его состав практически однороден: в него входили представители городского патрициата. Ависский магистр и его совет принимают ряд мер, направленных против прокастильской партии, которая уже в декабре 1383 г. пыталась противопоставить действиям горожан и сторонников Ависского магистра союз с Кастилией и ее военную силу. В Лиссабоне осуществляются меры по обеспечению безопасности: был взят штурмом лиссабонский замок, находившийся в руках сторонников королевы; торговцы Лоуренсу Мартинш и Даниэл Инглеш направлены послами в Англию с просьбой об оказании военной помощи.4)
Необходимо было также урегулировать финансовые вопросы, т. к. нужды управления и защиты Лиссабона требовали средств. Обстановка в городе облегчала эту задачу. Например, когда были найдены спрятанные в монастыре сокровища — золото, серебро, ювелирные изделия, они были принесены магистру для нужд обороны.5) Совет одобрил просьбу правителя о сборе средств в размере 100 000 либр. Все свободные граждане должны были уплатить самое малое по нескольку монет-диньейру. Значительные взносы причитались с соборов и монастырей. В результате в руках магистра оказалось 900 марок серебра.6) Остальные деньги должны были быть собраны с других городов Португалии. Соответствующее обращение было распространено повсюду эмиссарами Ависского магистра. Например, совет Монтемору-Нову постановил, что этот сбор должны уплатить все без исключения; был введен также налог при каждой сделке как с продавца, так и с покупателя.7)
Скорее всего эти средства не успели поступить в Лиссабон в связи с быстрым наступлением кастильских войск. Из-за угрозы нападения кастильского флота было приказано снарядить и вооружить торговые корабли, стоявшие в лиссабонском порту. Были также захвачены галисийские суда с грузом муки и продовольствия, предназначенным для кастильского флота. И те, и другие корабли были снаряжены для ведения военных действий. В то же время осуществлялись меры по обеспечению населения продовольствием. В связи с приближением кастильских войск, в Лиссабоне собралось много крестьян. В предвидении осады был издан приказ запасти в городе как можно больше мяса, хлеба и прочей провизии. Были укреплены стены города и проверено состояние 67 башен и 38 ворот. Из жителей города сформировали отряды для охраны городских стен под командованием богатых горожан и фидалгу (один из низших разрядов португальских феодалов).8)
В первых числах января 1384 г, кастильские войска под предводительством Хуана I вторглись в Португалию. Они заняли Гуарду, епископ которой, сторонник [80] королевы и кастильцев, сдал им замок и город. 8 января кастильцы были в Коимбро, а еще через четыре дня вступили в Сантарен, расположенный, всего в 80 км от Лиссабона. Сюда приехала королева Леонор и передала права регентства Хуану I который сразу заявил о претензиях на португальский престол.
Трудно судить с определенностью о настроениях населения страны. Известно что многие города официально объявили себя сторонниками Кастилии. Правда Лопеш утверждает, что голос за Кастилию отдавал не народ, а алькайды и знать, «простонародье же заставляли отдавать голос силой».9) Так поступил Лопу Гомеш де Лира, войдя в город Мейринью со своими вооруженными людьми. Тем не менее, эти города не могли оказать Лиссабону помощи ни людьми ни деньгами. А большая часть знати отказала в поддержке Ависскому магистру. В Сантарене собрался весь ее цвет. Здесь были и те, кто покинул Лиссабон вместе с Леонор, и те, кто присоединился позднее, уже после вторжения в страну кастильских войск. Они опирались на те 54 города Португалии, которые высказались за прокастильское решение династического вопроса.
Интересна эволюция позиции остальных представителей дворянства, тех, кто впоследствии оказался в лагере Ависского магистра. Их переход туда совершался постепенно. Лопеш не упоминает ни одного представителя знати в составе первого совета Ависского магистра. Однако в таком составе совет действовал недолго. Представители дворянства начали переходить на сторону лиссабонского правительства, и одним из первых был Нуну Алвареш Перейра, который прибыл в Лиссабон узнав о кастильском наступлении. Ависский магистр ввел его в совет. На сторону магистра перешли Лоуренсу Эанеш Фогаса — второй канцлер при короле Фернанду, Руй Перейра — один из самых знатных людей в королевстве, Алвару Вашкеш де Ноиш, архиепископ города Браги Лоуренсу.
Изменение социального состава совета свидетельствует и о перемене в позиции части знати, в среде которой произошел раскол. Лопеш писал: «Сколько раздоров было у отцов с сыновьями, у братьев с братьями и у жен с мужьями!».10) Ависский магистр старался привлечь на свою сторону всех, кто перед лицом кастильской угрозы мог быть полезен в области военного дела, и прежде всего профессиональных военных — дворянство. Для этого он пользовался конфискацией владений и имущества сторонников Кастилии и наделял ими своих приверженцев: «Многие бросали свои владения и все, что имели, и это магистр вскоре давал тем, кто у него просил».11)
Таким образом, события декабря 1383 — января 1384 г. стали временем размежевания двух лагерей. Большая часть знати и королева-регент в качестве основного лозунга и мотивации своей позиции выдвигали «принцип законности» в наследовании престола. Эта позиция, отвечавшая агрессивным устремлениям Кастилии, поддерживалась ее королем Хуаном I. Им противостояли силы горожан и части дворянства, объединившиеся во главе с магистром Ависского ордена. Они выдвигали на первое место требование сохранения суверенитета Португалии. На их стороне было большинство населения южных и части центральных районов страны. Северные области выступали в основном «за дону Беатриж».
В этой ситуации вторжение кастильцев явилось фактором, ускорившим размежевание сил в Португалии. Особенно это касалось дворянства, большая часть которого до вторжения, выжидая, оставалась нейтральной по отношению к событиям в Лиссабоне, или же традиционно поддерживала наследницу престола, избрание которой представлялось ой законным.
Для части знати переход в ряды сторонников Ависского магистра был результатом политической или экономической заинтересованности. Для горожан же союз с дворянством был вынужденной мерой. Горожане не испытывали доверия к знати. Сразу после введения Нуну Алвареша Перейры в совет остальные его члены, представители городских слоев, высказали недовольство его близостью к магистру. Особенно ярко это проявилось при обсуждении вопроса о командовании войсками в провинции Алентежу. Войска должен был возглавить Нуну Алвареш Перейра, которому [81] вручалась вся полнота власти. Суть недовольства горожан — членов совета выразил легист бакалавр права Жоан даа Реграш, который считал, что нужно «назначить на эту должность человека с заслуженным авторитетом, предусмотрительного и опытного в военном деле; у Нуну же, кроме того, братья среди врагов; и другие доводы приводил, чтобы тот не был назначен».12)
Однако Ависский магистр настоял на назначении Нуну Алвареша Перейры и отправил с. ним 40 лучших из числа бывших в городе дворян, многие из которых были родом из районов Эворы и Бежи. По дороге к небольшому отряду присоединились еще воины, и в Эвору он прибыл с 200 всадниками. В Эворе, население которой с самого начала поддерживало Лиссабонское восстание, войско было принято хорошо. К нему присоединились и жителя города, так что при выходе из Эворы оно насчитывало около 230 всадников и 1000 пехотинцев.13)
В трех километрах от местечка Фронтейра 6 апрели 1384 г. войско Нуну Алвареша Перейры встретилось с кастильцами и вступило в сражение, известное в португальской истории как битва при Атолейруш. Лопеш отмечает, что у португальцев было мало рыцарей и хорошо вооруженных людей. Кавалерии — не более 300 человек, причем из них только 180 в латах; пехотинцев было около 1000 человек; кроме того, 100 арбалетчиков. Кастильское войско насчитывало около 100 тяжеловооруженных конников, как из кастильских, так и португальских дворян, и приблизительно 5000 пехотинцев. Войском кастильцев командовал Педру Алвареш Перейра, брат Нуну, который предложил последнему перейти на их сторону, но получил отказ.14)
Перед битвой Нуну Алварош Перейра спешил своих всадников и построил войско в каре, расположив тяжеловооруженных рыцарей по фронту в первых рядах, а пехотинцев и арбалетчиков — в центре и на флангах. Наступление кастильской конницы, ряды которой была расстроены огнем арбалетчиков, было остановлено спешенными рыцарями первых рядов, которые, отступив, дали возможность пехоте охватить вражескую конницу о флангов. Началось отступление кастильцев, перешедшее в бегство. Португальцы преследовали их около пяти километров. Кастильцы потерпели сокрушительное поражение, потеряв убитыми около 120 человек.15)
Говоря об этой победе португальцев, Лопеш отмечает, что подобная тактика «пешего строя» была применена ими впервые.16) Конечно, это было следствием недостатка конницы у португальцев. Также в поражении кастильцев определенную роль сыграли презрение рыцарей к пехоте и недооценка ее роли. Но главное, как справедливо пишет Генеральный секретарь ЦК Португальской компартии А. Куньял, тактика пешего строя появилась в результате участия в войне народа, и победа была следствием заинтересованности широких слоев населения, входивших в состав португальских войск, в этой победе.17) При Атолейруш впервые в Португалия была применена новая тактика, при которой строительство земляных укреплений и характер использования пехоты на поле боя обеспечивают ее превосходство над конницей противника. Это необычно для рыцарской войны и типично для действий горожан. Подобная тактика, получив дальнейшее развитие, была применена и в последующих сражениях с кастильцами.
Тел временем в Лиссабоне активно готовились к обороне. На сторону магистра перешла расположенная неподалеку от Лиссабона Алмада. В Порту были направлены корабли за подкреплением.18) Кастильские войска во главе с Хуаном I продвинулись из Сантарена к Лиссабону. Непосредственно военные действия началось 8 февраля, когда кастильские части заняли окрестности Лиссабона, и между ними и горожанами произошли первые стычки. Король Кастилии, рассчитывавший, судя по всему, по прошлому опыту кастильских нападений на Португалию, на [82] быстрое подчинение страны, — столкнулся с упорным и повсеместным сопротивлением. Из Сантарена, где были сосредоточены основные силы Хуана I, из-за насилий, чинимых кастильцами, многие жители бежали в Лиссабон и другие города. Трудности, с которыми столкнулись кастильцы, вызвали охлаждение между Хуаном и Леонор. Королева была отправлена и Кастилию и заключена в Тордесильлеский монастырь.19) Известие об этом способствовало увеличению числи приверженцев Ависского магистра.
В мае 1384 г., подведя войска со стороны суши и флот с моря, Хуан I принял решение начать осаду Лиссабона. Защитники города были полны решимости отстоять его. Лопеш отмечает высокий боевой дух и участии в обороне всех горожан. До конца июня лиссабонцы защищали город, не получая помощи извне. Объединенный флот Порту и Лиссабона отразил нападение кастильских войск, подошедших из Галисии, а затем предпринял экспедицию к ее берегам. В конце июня португальский флот возвратился к Лиссабону, но подойти к городу не смог, т. к. он был блокировав и с суши, и с моря. В Лиссабон был послан лазутчик для переговоров о совместных действиях.20) 18 июня португальский флот и корабли, остававшиеся в Лиссабоне, дали бой кастильской эскадре. Жители города приняли активное участие в морском сражении; корабли были переполнены вооруженными горожанами: на флагманском корабле, помимо команды, находилось не менее 100 воинов. Однако морскую блокаду прорвать не удалось.
В осажденном городе усилились трудности, связанные с недостатком продовольствия. Запасов его к августу в Лиссабоне осталось мало. Цены на продовольствие, по свидетельству Лопеша, были недоступны беднякам; от голода страдали «не только бедные и неимущие, но и большие люди в городе».21) Месяцы осады Лиссабона стали временем, когда окончательно определилось отношение дворянства и городов Португалии к повой центральной власти и проблеме независимости страны. Двойственной позиции знати горожане противопоставили единые действия. Когда посланный из Лиссабона с просьбой о помощи Руй Перейра прибыл в Порту, он встретил наилучший прием. Летом 1384 г. из Алмады, окруженной кастильскими войсками и страдавшей от недостатка воды, все же послали морем кое-какие припасы в Лиссабон. В ответ была прислана вооруженная барка с пушкой и порохом.
В конце лета 1384 г. в лагере кастильцев, осаждавших Лиссабон, началась эпидемия чумы. Они попытались решительными действиями закончить осаду в отвести войска. 27 августа кастильская эскадра, используя пушки, атаковала португальские корабли. Но город оказал упорное сопротивление. Король Кастилии был вынужден вступить в переговоры с Ависским магистром, которому предложил титул правителя-регента Португалии до совершеннолетия сына его и Беатриж. Магистр отказался от этого. Между тем чума в лагере кастильцев усиливалась. 3 сентября Хуан I был вынужден снять осаду. Этот день был отмечен в Лиссабоне огромной радостью. В город вступил со своими войсками Нуну Алвареш Перейра.22) Кастильцы отступили к Сантарену. Не желая окончательно сдавать позиции, Хуан оставил в ряде крепостей своих сторонников из числа португальских фидалгу.23) Они послужили социальной базой для последующей борьбы кастильцев и их сторонников с приверженцами Ависского магистра.
После снятия осады на собрании жителей Лиссабона в монастыре Сан-Домингуш, как и год назад, было принято решение созвать в Коимбре общепортугальские Кортесы. В глазах многих Ависский магистр был организатором и главой отпора кастильской угрозе. Политика магистра и его совета, опиравшаяся на широкие круги городского населения, а также привлечение на свою сторону представителей дворянства укрепляли его влияние. В результате позиции сто усилились настолько, что он и его сторонники вполне могли рассчитывать на избрание магистра королем.
6 октября магистр собрал в королевском дворце своих ближайших сподвижников из знати, фидалгу и горожан, видимо, для формирования нового совета. Состав [83] его отразил еще большее усиление позиций знати в лагере Ависского магистра. На этот раз Лопеш лишь вскользь упоминает о представителях городских слоев в составе совета. Возможно, что это произошло в связи с изменением масштаба движения. Оно вышло за пределы городских стен, где опыт и влияние горожан были незаменимы. Теперь речь шла о все более крупных военных операциях, которые требовали использования знаний и навыков профессиональных военных. Заинтересованность магистра в людях такого рода подтверждается тем, что, стремясь закрепить успехи и усилить своп лагерь, он и его совет в декабре 1384 — январе 1385 г. провели конфискацию многочисленных владений тех фидалгу, которые находились у кастильцев или поддерживали их.
Однако основную военную силу Ависского магистра и его финансовую опору по-прежнему составляли горожане. Поэтому ряд городов, в том числе Лиссабон и Порту, получили привилегии. Указом от 10 октября 1384 г. жители Лиссабона освобождались от некоторых обязательных для населения других городов платежей и налогов, в том числе на хлеб, вино и мясо, и от алкабалы (налог на торговые сделки). Лиссабонские торговцы освобождались от прохождения таможен и уплаты торговых пошлин по всей Португалии. Всех жителей Лиссабона из числа зависимых лиц и «низкого» звания предписывалось считать свободными. Дарованные привилегии распространялись не только на горожан, но и на городскую округу. Большая часть этих привилегий отвечала интересам торговой верхушки, но частью своей они затрагивали и нужды беднейших слоев горожан, которые, по сообщению Лопеша, «были очень довольны».24)
В октябре 1384 — январе 1385 г. продолжался переход городов на сторону Ависского магистра. Нуну Алвареш Перейра с помощью местного населения занимает замок Портел. Жители Аленкера пытаются сами взять замок и просят помощи у Лиссабона. Столица выслала на барках пушки и подкрепления, после чего замок удалось захватить. Характерно, что во всех этих случаях жители городов принимали непосредственное участие в боевых действиях. Конечно, и центральная власть была заинтересована в территориальном расширении своего влияния и старалась привлечь города на свою сторону, жалуя им привилегии, оказывая помощь против кастильцев и пр.
Собравшиеся в Коимбре кортесы решали в основном один вопрос: кому в будущем стоять у власти в Португалии? Приверженцы магистра выдвинули, как было решено еще в Сан-Домингуш, его кандидатуру. Это предложение было поддержано представителями городов, а также частью знати. Против избрания магистра королем выступила группировка представителей фидалгу; это была большая часть дворян на кортесах. Споры шли довольно долго. Наконец, однажды во дворец, где заседали кортесы, ворвался Нуну Алвареш Перейра во главе 300 вооруженных лиц, в результате чего несогласная с избранием магистра часть дворянства «была вынуждена удалиться», как пишет Лопеш,25) т. е. была попросту изгнана из зала заседаний. 6 апреля 1385 г. кортесы избрали 27-летного магистра королем Португалии под именем Жоана I.26)
Этот акт подвел итог большому и сложному этапу развития социального движения конца XIV века. На этом этапе оно продолжало в городах сохранять свою демократическую окраску, иногда соединяясь с крестьянским движением против феодальных сеньоров. Произошло окончательное формирование двух лагерей в Португалии: сторонников нового короля, выступавших за суверенитет страны, и его противников, блокировавшихся с Хуаном I и способствовавших усилению Кастилии. Установление контроля над большой частью страны позволило сторонникам магистра выдвинуть кандидатуру на трон и закрепить это решением кортесов.
После этого перед Португалией встали две задачи: прекращение фактически шедшей в стране гражданской войны и отпор внешнему врагу. Основной своей целью новый король и его приверженцы считали освобождение Португалии от кастильцев и ее защиту, справедливо видя в этом залог поддержки со стороны народа. Как король, Жоан I приобрел значительно больше сторонников. В целом города [84] оказывали ему поддержку. Жители Сервейра, Каминья, Монеан перешли на его сторону, объявив себя «истинными португальцами». Именно города проявили на кортесах инициативу по вопросу о сборе денег, необходимых для выплаты жалованья войскам.27) Города предложили на кортесах собрать деньги в сумме 400 000 либр, пропорционально разложив эту сумму на всех горожан. От уплаты освобождалась только Алмада как город, сильно пострадавший от неприятеля. Собранная сумма предназначалась для выпуска порченой монеты (с неполным содержанием драгоценного металла), которой и выплачивалось жалованье. Хотя представителям горожан была хорошо известна опасность этой меры, им пришлось пойти на нее, чтобы сохранить войска.
Несмотря на то, что отпор кастильскому вторжению стал делом королевской власти и принял более организованные формы, роль горожан, городского ополчения и даже крестьян в защите страны осталась значительной. Один из дворян, Жоан Фернандеш Пашоку, собрал отряд из горожан и крестьян Бейры. В конце мая или, возможно, в самом начало июля 1385 г. они вступили в сражение с кастильскими войсками в предместье Транкозу. Португальцы сражались только пешими, поскольку в основном это были сельские жители. Кастильцы вновь потерпели поражение.
В течение первой половины 1385 г. Хуан I снаряжал новую армию и флот для вторжения в Португалию. К июню 1385 г. эти приготовления были закончены. Предполагавшееся вначале направление нападения через Элваш было сорвано упорным сопротивлением этого замка. Наконец, в середине лета 1385 г. на совете Хуана I было принято решение о переходе границы в районе Бейры. В августе большое кастильское войско вторглось в Португалию. Оно двигалось на Коимбру, грабя и чиня жестокости. Ряд гарнизонов замков, состоявших из сторонников Хуана, перешел на его сторону.
На совете у Жоана I в Абрантиш 7 августа было решено дать кастильцам большое сражение. Португальское войско было готово к битве, хотя численный перевес кастильцев был очевиден. Жоан I, желая избежать риска поражения при столь неравном соотношении сил, направил Хуану I послание с предложениями мира и дружбы при условии отказа от претензий на португальский трон и вывода кастильских войск из Португалии. Но посланец вернулся с отрицательным ответом Хуана I.
Португальская армия вышла из Томара и двинулась навстречу кастильцам. К середине августа 1385 г. обе армии находились друг против друга вблизи селения Алжубаррота, неподалеку от Лейрии. Лопеш сообщает, что на совещании, проведенном перед битвой Хуаном I, выявилось наличие в объединенном войске кастильцев и португальской знати сомнений и колебаний. Однако сторонники Хуана I из числа португальских фидалгу настаивали на сражении. Для них победа в нем была единственной и последней надеждой на возможность отвоевать то положение в королевстве, на которое они претендовали. Если для короля Кастилии отказ от сражения означал лишь неудачную кампанию, то для его португальских приверженцев это был вопрос о социально-политической жизни и смерти.
В войсках короля Кастилии находилась большая часть португальской знати. Лишь сравнительно небольшое число португальских дворян было в армии Жоана I. Несмотря на его письменный приказ фидалгу, лишь немногие из них прибыли к нему со своими отрядами, да и то перед самым сражением. Что касается количественного соотношения сил в битве при Алжубарроте, то уже Лопешу в первой трети XV в. приходилось полемизировать с существовавшими в его время преувеличениями числа участвовавших в сражении. Лопеш отвергает мнение о том, что в битве участвовало от 60 000 до 100 000 человек с обеих сторон как несостоятельное и приводит свои данные, которые в целом не противоречат последним исследованиям. Можно предположить, что разноречивость оценок числа сражавшихся была вызвана тем, что учитывались и рыцарские слуги, и обозные, и т. д. Однако основная причина разногласий в оценке числа сражавшихся — необычно неравное соотношение сил, громадное численное превосходство кастильцев и то поражение, которое они потерпели при таком перевесе сил. [85]
В войске кастильцев насчитывалось 5000-6000 человек тяжелой кавалерии, усиленной французскими, гасконскими и другими иностранными рыцарями; 1500-2000 человек легкой кавалерии; 5000-6000 арбалетчиков; 7500-15000 пехотинцев, а всего 14000-23000 человек. У кастильцев было также 16 малокалиберных пушек и бомбард. У португальцев имелось 1700-2000 всадников тяжелой кавалерии, вооруженной хуже, чем кастильская; 800-1000 арбалетчиков; 500-700 английских лучников; 4000 пехотинцев, т. е. лишь около 7000 человек.28)
Но нельзя рассматривать битву при Алжубарроте как обычное сражение Дело в том, что в военном отношении оно являлось противоборством двух тактик ведения бои: атаки рыцарской кавалерии, рассчитанной на обращение противника в бегство первым натиском и дальнейшее истребление при преследовании; и ведения боя в пешем строю с использованием местности и искусственных укреплений, предпочитаемом горожанами, которые составляли основную массу португальского войска. Методы ведения боя в пешем строю основывались на опыте, накопленном ранее в битвах при Атодейруш и Тренкозу.
Португальцы окружили свою позицию сплошным рядом повозок для защиты от кастильской кавалерии.29) Раскопки, проводившиеся в 1957—1960 гг. на месте сражения, показали, что позиция португальских войск была основательно укреплена. Место было выбрано в долине таким образом, что крутые склоны не давали возможности действовать тяжеловооруженной кастильской коннице. Португальская же позиция представляла собой сплошную линию обороны, размещенную между двумя склонами. Все ровное пространство между ними было пересечено рядами траншей, брустверы которых были, возможно, укреплены стволами деревьев в виде частокола. Самый длинный ров протянулся на 182 метра. Перед ним лежало пространство в 150 на 100 м, пересеченное другими рвами, и 40 линий «волчьих ям», длиной от 60 до 80 м каждая. «Волчьи ямы» представляли собой квадратные ямы до 0.8 м глубиной, замаскированные ветками и землей. В ходе раскопок было выявлено 800 таких ям, а, по оценке археологов, общее их число должно было достигать 1000.30)
Эти мощные земляные укрепления были сооружены руками горожан и жителей окрестных деревень. Поело такой подготовки сражения становилась реальной возможность победы над силами кастильцев, втрое превосходившими португальские. Конечно, укрепления, даже возведенные очень быстро и тайно, не могли остаться не замеченными противником, если бы португальцы не применяли хитрость. В полдень 14 августа 1385 г. они начали битву в трех километрах севернее своей позиции, затем имитировали поспешное отступление, заманив проследовавших их кастильцев на свои укрепления.
Рядами ям был ослаблен и замедлен удар тяжелой кавалерии Хуана I. Многие из рыцарей были выведены из строя. Изрытое ямами поле делало невозможными не только маневры, но и само продвижение конницы. Кастильцам пришлось спешиться и вести бой в навязанных им условиях, что при наличии у португальцев укрепленной позиции было для них крайне выгодно. Склоны холмов не давали возможности совершить обходный маневр. Таким образом, кастильцы потеряли превосходство в коннице. Оторвавшись от своих сил и оказавшись перед укрепленной позицией португальцев, кастильцы не смогли использовать и свое превосходство в пехоте. Кастильские арбалетчики тоже были далеко. А португальские арбалетчики и английские лучники с безопасного расстояния расстреливали медленно двигавшихся кастильских рыцарей. Наступление кастильцев замедлилось, затем среди них началась паника, перешедшая в бегство.31)
Хуан I бежал в Сантарен, и оттуда отбыл в Севилью. Потери в кастильском войске составили 2500 человек. Лопеш вкладывает в уста кастильского короля жалобу на то, что рыцарское войско побеждено армией не сведущих в военном деле [86] людей.32) Военная неопытность португальских войск — преувеличение Лопеша, но оно (помимо того, что в нем звучат нотки гордости за родных ему горожан) отражает суть столкновения армии кастильцев и португальской знати с войском горожан и перешедшей на их сторону части дворянства не просто как битвы двух армий, а как столкновения двух различных социальных сил. Среди погибших было много представителей португальской знати. Поражение Хуана I при Алжубарроте оказалось для нее не только военным, но и политическим разгромом. А победа португальцев явилась результатом самого активного участия в борьбе широких масс городского и сельского населения, что отразилось и на тактических приемах ведения боя.
Сражение при Алжубарроте устранило угрозу подчинения Португалии Кастилией. В то же время оно оказалось сигналом к началу всеобщей сдачи противников Жоана I из рядов знати: в течение августа — сентября 1385 г. сдались почти все крепости и города, оказывавшие до этого времени сопротивление власти нового короля. Несдавшиеся противники Жоана I вынуждены были эмигрировать в Кастилию. К осени 1385 г. на территории Португалии не осталось ни кастильских войск, ни вооруженных отрядов прокастильски настроенных португальских фидалгу. Следующая битва, при Валверде, в которой португальцы также одержали верх, произошла уже на территории Кастилии.
Сражение при Алжубарроте и последующие боевые действия отразили процессы, характерные для этапа, который возник в ходе социально-политического кризиса 1383—1385 годов. Этими процессами были усиление королевской власти, объединение различных социальных слоев на основе борьбы за суверенитет Португалии, в том числе переход части представителей дворянства на позицию сотрудничества с новой королевской властью. В то же время наблюдалось ослабление крестьянских выступлений и волнений среди низших слоев городского населения, направленных против сеньоров и богатых горожан. Это можно объяснить переносом центра внимания народных масс на необходимость борьбы с внешним врагом.
Правительству Жоана I удалось направить недовольство народных масс против Кастилии и использовать антисеньориальные тенденции против своих политических противников среди знати, ослабив тем самым размах народного движения в стране. Кроме того, усилилась роль городской верхушки в политической жизни: после разрешения социально-политического кризиса конца XIV в. ее представители заняли настолько значительное место в государстве, что ее интересы оказали затем существенное влияние на весь ход исторического развития Португалии. [87]
1) Lopes F. Crónica del rei dom Joham I. Pt. I. Lisboa. 1973, pp. 77-78, 79-80.
2) Ibid., pp. 73-75.
3) Cortesāo J. Os factures domocráticos na formaçāo de Portugal. Lisboa. 1964, p. 143.
4) Lopes F. Op. cit., p. 70.
5) Ibid., p. 50.
6) Марка серебра — весовая мера, равная 229,5 грамма.
7) Cortesāo J. Op. cit., pp. 144-145.
8) Lopes F. Op. cit., pp. 186, 197.
9) Ibid., p. 116.
10) Ibid., p. 82.
11) Ibid.
12) Ibid., p. 140.
13) Ibid., pp. 146-147, 152.
14) Ibid., pp. 153, 156.
15) Ibid., p. 156.
16) Ibid., p. 161.
17) Cunhal A. As hitas de classes em Portugal nos tins da Idade Média. Lisboa, 1975, p. 93.
18) Lopes F. Op. cit., p. 186.
19) Ibid., pp. 141-142.
20) Ibid., pp. 197, 213-214, 226.
21) Ibid., p. 269.
22) Lopes F. Op. cit., pp. 271-272.
23) Ibid., p. 290.
24) Ibid., p. 287.
25) Ibid., p. 362.
26) Ibid., pp. 371-372.
27) Ibid. Pt II. p. 10.
28) Ibid., p. 84; Anais. crónicas e memórias avulsas do Santa Cruz de Coimbra. Porto. 1968, p. 92; VERRO. Enciclopedia luso-brasileira de cultura. T. 1. Lisboa. 1963, p. 1294.
29) Lopes F. Op. cit., Pt. II. p. 87.
30) Dicionário de história de Portugal. Vol. 1. 1979, pp. 109-111; VERBO. T. 1, pp. 1300-1305.
31) Lopes F. Op. cit. Pt. II, pp. 96-99.
32) Ibid., pp. 102, 101.