А. Скромницкий. “Из окна общего вагона”

Львов покидать доводилось ночью, через 30 минут после полуночи. Крытый железом вокзал, собирающиеся отовсюду пассажиры, будка-киоск посредине платформы – всё это производило сонное впечатление и мои усталые ноги твердили о покое, сне, забытье.
Мимо прошел человек, усеянный густой растительностью на лице, раскосый в глазах, за плечами походный увесистый рюкзак, из грубой ткани соломенного цвета. У края будки-киоска, опираясь ногой о выносной бордюр, стоял другой человек. Одет он был в непривычную для меня военныю форму зелёного сочного цвета. Стройный, строгий, с рабочей миной на лице. То ли пересечение частного и военного неизбежно, то ли вид раскосого не понравился военному, но последний остановил путника и попросил предъявить документы. В оенный оказался пограничником, он отсеивал на подходах к западной границе «подозрительный элемент». Элемент ответил весело и безапелляционно предоставил бумажки стражу государственного значения.
– Да у меня всё есть. Вот. – он вытащил паспорт.
Лейтенант что-то долго разглядывал, выверял, сравнивал фото и оригинал, потом спросил:
– Куда едете?
– В Ужгород.
– Хорошо, доброго Вам пути. – и, не найдя хотя бы малой зацепки, отпустив раскосого, лейтенант продолжал ждать прихода поезда Киев-Ужгород.
Раскосый бродил по перрону с явным оживлением и бодростью. Я разглядел его получше. Мусульманин, типичный житель Средней Азии. Была на нём белая рубаха простого покроя и держал он её навыпуск. Рубаха походная, истёртая, помятая и желтоватая. О том, что она была желтоватая могу и ошибаться, ведь фонари на вокзале разливали именно такой свет, но то, что рубаху мусульманин давно не менял и ещё не скоро сменит – это точно. По одежде и лицу мусульманина можно было говорить о его не сладкой жизни.

[лето 2002…Киев]