54/2008
Вестник Ставропольского государственного университета
167
Культурология
М.Л. Дубоссарская. СВОЙ-ЧУЖОЙ-ДРУГОЙ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Категории «Свой» и «Чужой» пред-
ставляют собой два члена традиционной би-
нарной оппозиции, которая, по всей видимо-
сти, представляет собой одну из основопо-
лагающих бинарных оппозиций человече-
ской культуры как таковой. Однако в чистом
виде оппозиция «Свой-Чужой» неспособна
описать многообразие видов взаимодействия
субъекта с представителями иной культуры.
Для большей точности введем третью кате-
горию – «Другой».
Оппозиция Свой-Чужой лежит в осно-
ве всех человеческих культур, как сущест-
вующих в настоящее время, так и известных
по историческим источникам. Более того,
именно эта оппозиция, вероятно, и была в
свое время призвана сыграть решающую
роль в возникновении человеческого само-
сознания.
Человек первоначально осознал себя
одним из членов группы «своих» в противо-
поставление другим группам – «чужим», и
лишь намного позднее стало возможным
возникновение индивидуального самосозна-
ния отдельного человека.
Весьма показательно, что самоназва-
ние множества различных этнических групп
в самых разных регионах Земли, в самых
разнообразных природных условиях, озна-
чает «люди», либо «истинные люди», «на-
стоящие люди». Представителям же всех ос-
тальных групп, известных данному племени
или народности, отказывается, таким обра-
зом, даже в самой принадлежности к чело-
веческому роду.
“FAMILIAR-ALIEN-DIFFERENT”:
PROBLEM INTRODUCTION
Dubossarskaya M.L.
The model of individual’s interrelation with
another culture representatives interpreted with
the help of the categories “Familiar-Alien-
Different” is presented in the article. A great
number of examples taken from the history of
Spain and the American peoples of the 16th century
demonstrate insufficiency of the traditional
opposition “Familiar-Alien” and the necessity of
introducing a third component, “Different”.
В статье представлена модель взаимоот-
ношения индивида с представителем иной
культуры, которые интерпретируются с по-
мощью категорий «Свой-Чужой-Другой». На
целом ряде примеров, взятых преимущест-
венно из истории Испании и народов Амери-
ки XVI века, демонстрируется недостаточ-
ность традиционной оппозиции «Свой-
Чужой» и необходимость введения в нее
третьего члена – «Другой».
Ключевые слова: категория, свой, чужой,
другой, индивид.
УДК 306
Дубоссарская М.Л.
ォСвой-чужой-другой: к постановке проблемыサ
168
Показательны напряженные взаимо-
отношения между индейцами народностей
аймара и уру-чипайя на боливийском Аль-
типлано. Аймара воспринимают уру как
уцелевших представителей «чульпас» – тех
квази-человеческих существ, которые насе-
ляли Землю до появления Солнца и собст-
венно людей и не знали ни земледелия, ни
скотоводства, ни ремесел, и жили охотой и
собирательством. Уру связаны в восприятии
аймара с ночью, с женским началом, с
«нижним», хтоническим __________миром (11). Подоб-
ное восприятие уру соседями способствова-
ло их притеснениям со стороны как аймара,
так и последовательно покоривших послед-
них инков и испанцев. О таких притеснени-
ях сообщали еще раннеколониальные ис-
точники. Однако отношение аймара к уру
как к людям «низшим» сохраняется и в на-
стоящее время, когда последние, в силу сво-
ей большей социальной гибкости, часто ока-
зываются гораздо успешнее в экономиче-
ском и социальном отношениях (6). Все вы-
шесказанное, очевидно, не является причи-
ной многовекового конфликта аймара и уру,
но крайне удачно его легитимизирует в гла-
зах аймара.
Присутствие Чужих в картине мира,
противопоставление себя Чужим объективно
способствует внутреннему сплочению и мо-
билизации группы любого рода. Действи-
тельно, оно делает менее значимыми все ее
внутренние различия и противоречия по
сравнению с различиями и противоречиями
группы с Чужими.
Уже даже само по себе существование
Чужого и Чужих угрожает в восприятии ин-
дивида и группы значимости и самому су-
ществованию Меня и Своих. По этой при-
чине единственной возможной и оправдан-
ной реакцией на Чужого в рамках такого ро-
да бинарной оппозиции являются отторже-
ние и агрессия. Чужой обязательно должен
быть в результате подобной агрессии побе-
жден, унижен, уничтожен морально, симво-
лически, а в идеальной ситуации – и физи-
чески.
Ярким примером того, как отношение
к иноплеменнику как к Чужому может быть
институционализировано и использовано
элитами в своих целях, может служить рели-
гиозно-идеологическая система государства
ацтеков накануне испанского завоевания.
Известно, что практически непрерыв-
ная война правителей ацтеков против сосе-
дей, приводившая к подчинению ими все
новых и новых территорий и этносов, идей-
но обосновывалась необходимостью захвата
пленников для жертвоприношений (1).
Регулярные же и многочисленные че-
ловеческие жертвоприношения, в свою оче-
редь, мотивировались в ацтекской религиоз-
ной системе необходимостью питания богов
и светил нынешнего мира кровью жертв и,
соответственно, поддержания существую-
щего миропорядка, который без такой кро-
вавой пищи вскоре разрушится (2).
Кроме того, необходимость жертво-
приношений обосновывалась моральным
долгом людей (фактически – именно ацте-
ков) перед богами, один из которых принес
в незапамятные времена самого себя в жерт-
ву, чтобы напитать своей кровью тогдашнее
Солнце, которое не могло без этого совер-
шать свой путь по небосводу (2).
Таким образом, иноплеменникам, из-
начально выключенным из этих сложных
взаимоотношений ацтеков с богами и не мо-
гущим их заменить в этой ответственной
роли хранителей общемировой стабильно-
сти, была оставлена, в лучшем случае, по-
четная возможность добровольно умереть на
жертвенном камне.
Однако полное уничтожение Чужого
как такового в принципе невозможно: для
собственного сохранения и для воспроиз-
водства одного из своих членов любая би-
нарная оппозиция нуждается в существова-
нии второго члена. Именно по этой причине,
как мы имеем возможность наблюдать на
множестве разнообразных примеров, как ис-
торических, так и современных, полностью
физически уничтожив или изгнав всех Чу-
жих, человеческое сообщество оказывается
перед необходимостью найти какую-либо
иную группу для заполнения этого ставшего
вакантным места в собственной картине ми-
ра.
В качестве чрезвычайно показательно-
го примера того, как происходит подобного
54/2008
Вестник Ставропольского государственного университета
169
рода замещение освободившегося места Чу-
жого в картине мира, можно упомянуть со-
циальную и политическую ситуацию в Ис-
пании на рубеже пятнадцатого-шест-
надцатого веков, во времена правления объ-
единителей испанского государства Изабел-
лы и Фердинанда, известных в испанской
историографии как «католические короли».
В этот период испанской истории Ре-
конкиста – последовательное отвоевание
пиренейских земель у захвативших их еще в
восьмом веке арабов-мусульман, которое
продолжалось несколько сотен лет, во мно-
гом основывалось на идее борьбы за истин-
ную христианскую веру и способствовало
самым активным образом консолидации от-
дельных христианских государств Пиреней-
ского полуострова в единое испанское коро-
левство, – была успешно завершена в 1492
году с разгромом Гранадского халифата.
Между тем, именно на этот период
приходится расцвет деятельности в Испании
Святой инквизиции под руководством Тома-
са де Торквемады, многолетнего __________духовника
Изабеллы, постоянное общение с которым
во многом определяло мировоззрение коро-
левы, а также его непосредственных после-
дователей на посту инквизитора, Диего де
Деса и Франсиско Хименеса де Сиснероса.
Традиционно защита католической ве-
ры являлась в Кастилии и в Португалии пре-
рогативой королевской власти и осуществ-
лялась королем через посредство епископов.
В отличие от этих пиренейских государств,
ту же самую задачу в королевстве Арагон
исполняли, начиная еще с тринадцатого ве-
ка, суды инквизиции.
Вскоре после восшествия на кастиль-
ский престол вместе с Изабеллой ее супруга
Фердинанда, наследника арагонского пре-
стола, «католическими королями» была уч-
реждена испанская Святая инквизиция по
арагонскому образцу. Создание этого кара-
тельного органа общеиспанской юрисдик-
ции, который наделялся чрезвычайно широ-
кими полномочиями, было санкционировано
Папой Римским в 1478 году.
Постепенно вооруженная борьба с
арабскими халифатами сменилась в Испании
возглавлявшейся инквизицией и все нарас-
тавшей массовой борьбой с «иноверцами» –
с несколько столетий проживавшими совме-
стно с христианами на территории Пиреней-
ского полуострова маврами (мусульманами-
арабами) и иудеями: их насильственным
крещением, суровым пресечением попыток
вернуться к прежней вере, а несколько позд-
нее– их изгнанием с территории королевства.
После исчезновения же из сферы до-
сягаемости и этих Чужих основной задачей
для испанской инквизиции оказались не ме-
нее активные поиск и наказание «тайных
мусульман» и «тайных иудеев» среди самих
христиан, а также в целом религиозно неор-
тодоксальных лиц и вообще инакомыслящих
любого рода.
Помимо упоминания об этом следст-
вии завершения Реконкисты, невозможно не
отметить и ту огромнейшую роль, которую
традиции последней, по всей вероятности,
сыграли также в последующем успехе Кон-
кисты.
Стремление представителей испан-
ской знати, для которых единственной при-
личествующей для них и позволявшей им не
уронить своего сословного достоинства
формой существования по-прежнему оста-
вались война с неверными и насильственное
распространение среди них христианской
веры, вновь найти и вновь победить Чужого,
несомненно, должно было способствовать
их чрезвычайно высокой активности в ходе
завоевания испанцами Америки.
Новый Свет послужил, таким образом,
своего рода дополнительным полем дея-
тельности для дворянства метрополии, кото-
рое переключило на себя, прежде всего, ак-
тивность огромных масс небогатых и не
имеющих реальных перспектив продвинуть-
ся по службе в мирное время рядовых ис-
панских идальго.
Испанское дворянство (и прежде всего
в наибольшей степени страдавшее от пре-
кращения перманентной войны на Пиреней-
ском полуострове мелкое дворянство) силь-
но выигрывало от открытия и завоевания
новых земель. Оно приобретало в этих но-
вых заморских землях одновременно и но-
вое поле для применения своих военных на-
выков, и реальную возможность быстрого
Дубоссарская М.Л.
ォСвой-чужой-другой: к постановке проблемыサ
170
обогащения, и мощный источник социаль-
ного престижа (американские энкомьенде-
рос – лица, получившие от имени испанской
короны права на натуральные повинности в
свою пользу со стороны индейцев опреде-
ленной территории – имели возможность в
некотором смысле возвратиться в недавнее
феодальное прошлое Европы, приобретая
вместе с энкомьендой не только право на
использование труда общинников-индейцев,
но и реальную, пусть и не имевшую фор-
мальных оснований, власть над ними), и
множество новых престижных (и, разумеет-
ся, прибыльных) должностей, и сознание
собственной высокой миссии по обращению
в истинную католическую веру язычников.
Границы категории «Чужой», как
можно уже было видеть выше, чрезвычайно
размыты: Чужими могут оказываться для
группы или субъекта, в зависимости от раз-
ного рода обстоятельств, представители то
одной, то другой группы.
Весьма показателен следующий эпи-
зод, о котором рассказывает Ганс Штаден,
немецкий наемник, проведший в шестнадца-
том веке несколько месяцев в плену у ин-
дейцев тупи и написавший об этом воспо-
минания, которые являются ценнейшим ис-
точником по этнографии южноамерикан-
ских индейцев.
Коренные жители, захватив Штадена в
плен, принимают его за португальца и наме-
реваются убить для ритуальной трапезы.
Однако предварительно индейцы собирают-
ся спросить совета у некоего живущего не-
подалеку и поддерживающего отношения с
их племенем француза, чтобы быть полно-
стью уверенными в том, что собираются
казнить и съесть действительно врага: «Он
заговорил со мной по-французски, но я не
мог хорошо его понимать. Дикари присутст-
вовали и слушали. Поскольку я не смог от-
ветить, он сказал дикарям на их языке:
«Убейте его, съешьте его, этот мерзавец –
настоящий португалец, ваш и мой враг». Я
прекрасно понял и попросил во имя Все-
вышнего, чтобы он сказал им, чтобы меня не
ели. Но он сказал мне: «Тебя хотят съесть».
Тогда я вспомнил гл. 17 Иеремии, где сказа-
но: «проклят человек, который надеется на
человека» (10).
Впрочем, впоследствии, пристыжен-
ный Штаденом, которого индейцы все же
оставили в живых, француз раскаялся в сво-
ем поступке, который объяснил немцу сле-
дующим образом: «он думал, что я португа-
лец, а это столь дурные люди, что когда ин-
дейцы захватывали кого-нибудь из провин-
ции Празилия, они его потом вешали; что,
действительно, правда; еще он сказал мне,
что они (французы) должны принимать в
расчет обычаи дикарей, и вместе бороться
против своих врагов, потому что те были из
поколения в поколение врагами португаль-
цев» (10).
Таким образом, для француза, о кото-
ром рассказывает Штаден, предполагаемый
«португалец», принадлежащий к одной с
ним культуре и к одной католической вере,
но представляющий враждебную в данный
момент сторону, оказывается Чужим, а ин-
деец-каннибал и язычник – напротив, со-
вершенно неожиданно им не оказывается,
поскольку в данный момент является союз-
ником.
Необходимо заметить, что при рас-
смотрении отношения различных человече-
ских сообществ мы имеем дело отнюдь не с
неким историческим рудиментом. Речь, в
данном случае, может идти об одном из ос-
новополагающих элементов коллективного
сознания в любой из известных нам общно-
стей людей.
Категория «Другой» уже самим своим
существованием переводит взаимодействие
между двумя отличными друг от друга
субъектами в принципиально иное понятий-
ное поле и делает, тем самым, возможным
«снятие» (Aufhebung в его гегелевском по-
нимании) данной бинарной оппозиции.
Другой – это не один из Своих, он яв-
но отличается от своих, принципиально
иной, чем Свои; но при этом Другой не не-
сет, в отличие от Чужого, уже самим фактом
своего существования угрозу существова-
нию Своих.
Этой своей принципиальной инаково-
стью Другой вызывает у субъекта не столько
отчуждение и агрессию, как в случае с Чу-
54/2008
Вестник Ставропольского государственного университета
171
жим, сколько заинтересованное внимание.
Заметим, что в данном случае речь не
идет о поверхностном любопытстве. Имеет-
ся в виду попытка понять глубинные причи-
ны непохожести Другого на Меня и на Сво-
их. В идеальном случае интерес к Другому
должен сопровождаться готовностью сде-
лать для этого некоторые душевные и ин-
теллектуальные усилия.
Я внутренне (мысленно или на эмо-
циональном уровне) ставлю себя на место
Другого, пытаюсь увидеть ситуацию его
глазами, хотя при этом и отдаю себе отчет в
том, что полная самоидентификация с Дру-
гим невозможна в силу его инаковости.
Модель взаимоотношений индивида с
представителем иной культуры, разумеется,
не задана изначально, и может изменяться
во времени. Более того, в реальности в каж-
дом конкретном источнике, как правило,
присутствуют обе парадигмы восприятия, и
можно говорить скорее о тенденции преоб-
ладания той или иной.
Так, напримерк, авторское восприятие
индейцев Бразилии в уже упоминавшихся
нами выше мемуарах Ганса Штадена прохо-
дит целый ряд этапов.
При описании первых дней плена в
них присутствует только ужас, смешанный с
ненавистью, когда индейцы именуются ис-
ключительно «дикарями», а автора по-
настоящему занимает лишь один вопрос:
будет ли он съеден туземцами – этот этап в
восприятии индейцев соответствует отно-
шению к ним как к Чужим.
Далее постепенно, параллельно с та-
кого рода отношением, возникает и усили-
вается заинтересованное внимание Штадена
к внешнему виду «каннибалов»: «Это люди,
красивые телом и лицом, как мужчины, так
и женщины, такие же, как и здешние люди
(Курсив наш. – М.Д.); только они обожжены
солнцем, потому что ходят совсем голые, и
стар, и млад, и ничем не прикрывают срам-
ные места. Они раскрашивают себя краска-
ми и не имеют бород, потому что выщипы-
вают их под корень, когда те едва пробива-
ются. Они делают отверстия в губе и в ушах
и вставляют в них камни, которые служат
им украшением, и украшают себя перьями»
(10); а также к различным обычаям и к по-
вседневной жизни бразильских индейцев, о
«дикости и каннибализме» которых, однако,
немецкий автор не забывает ни на минуту:
«Они отпускают волосы на голове, а также
оставляют длинные ногти. Они также ис-
пользуют бубенцы, называемые Марака, как
и другие дикари, и это является их богом.
Им также нравится пить и плясать. Также
они пользуются зубами животных, чтобы
резать, и каменными топорами, которыми
другие дикие народы также пользовались,
пока не вошли в соприкосновение с ино-
странными кораблями.
Они также часто уходят на поиски
своих врагов. Когда они хотят захватить
пленников, то прячутся за сухими ветками
перед хижинами своих врагов. Они делают
это, чтобы взять в плен кого-нибудь, кто
выйдет из хижины за хворостом» (10).
Другой представляет интерес не про-
сто в своей непохожести на Своих, а именно
в постоянном взаимодействии или сопостав-
лении с ними: «Сказать «другой» значит по-
стулировать его как отличающегося, посту-
лировать, что есть два термина a и b и что а
не есть b; скажем, существуют эллины и не-
эллины. Но различие становится интерес-
ным, лишь начиная с того момента, когда a
и b входят в одну систему. До того было
лишь чистое и простое несовпадение. Отны-
не мы имеем разрыв, стало быть, значимую
или значительную разницу между двумя
терминами. Скажем, существуют эллины и
варвары» (7).
Чужой никогда не воспринимается как
в полном смысле слова человеческое суще-
ство, это нелюдь, на которого не распро-
страняются нормальные законы человече-
ского общежития; Другой же – вне всякого
сомнения, тоже человек, несмотря на то, что
он отличается весьма сильно от Своих.
Так, чрезвычайно показательно, на-
сколько сильно различается восприятие ко-
ренных обитателей Южной Америки, на-
шедшее отражение в текстах, авторами ко-
торых являлись, с одной стороны, конкиста-
доры-завоеватели, а с другой – участники
европейских исследовательских экспедиций,
Дубоссарская М.Л.
ォСвой-чужой-другой: к постановке проблемыサ
172
также прибывшие в далекие и незнакомые
заморские земли с оружием в руках.
Для завоевателей индейцы были в ос-
новном или исключительно военным про-
тивником, который угрожал самим их жиз-
ням; соответственно, индейцы как люди их
просто не интересовали.
В реляции о завоевании Перу, принад-
лежавшей Педро Санчо де ла Осу, события
Конкисты описываются следующим обра-
зом: «…Господь наш Бог, который по своей
бесконечной доброте ведет и устраивает ве-
щи, чтобы все было к вящей славе его, как
будет, если в этой земле будут испанцы, ко-
торые будут в ней жить и сообщат знания об
истинном Боге коренным жителям назван-
ной земли, дабы наш Господь всегда при-
знавался и почитался этими варварами
(курсив мой – М.Д.), и чтобы была сообщена
Святая Вера, позволил, чтобы был открыт и
обращен против породившего его дурной
умысел, который имел этот преисполненный
гордыни тиран (курсив мой – М.Д.) в ответ
на множество добра, которое всегда дела-
лось ему Губернатором и каждым испанцем
из его отряда…» (9). Напомним, что «доб-
ро», сделанное испанцами по отношению к
«преисполненному гордыней тирану» Атау-
альпе, заключалось в том, что тот был взят
ими в плен, и за его жизнь был затребован
огромный выкуп; замечание же о «варварст-
ве» индейцев, очевидно, следует понимать в
том смысле, что для автора являлись сино-
нимами понятия «варвар» и «язычник», по-
скольку отрицать существование сложной
социальной организации и технических дос-
тижений андской империи не могли даже
завоеватели.
Те же европейцы, которые ставили пе-
ред собой иные цели, чем немедленный за-
хват новых земель, смотрели на этих, столь
непохожих на них самих, ни внешне, ни по
поведению, людей скорее с интересом и лю-
бопытством.
Перо Вас де Каминья, участник пер-
вой португальской экспедиции к берегам
Бразилии, детально и с явной симпатией
описывает в письме португальскому королю
внешний вид, нравы и обычаи жителей но-
вооткрытой земли: «А тот, что так радушно
его привечал, был человек уже немолодой и
не без тщеславия, ибо ходил он весь в перь-
ях, к телу приклеенных, и казалось, был
пронизан со всех сторон стрелами наподо-
бие Святого Себастьяна. А на других были
высокие шляпы из желтых перьев, на иных
же из красных либо зеленых. А одна из де-
виц была вымазана краской с головы до ног,
и смею заверить, что была она такая склад-
ная и такая округлая и срам ее (в чем сраму-
то она как раз и не имела) был столь прелес-
тен, что многим женщинам нашей земли
срам бы покоя не дал, – оттого, что он у них
не такой, как у нее. И никто у них не обре-
зан, но все так, как у нас» (3).
В туземцах португалец видит своего
рода tabula rasa, идеально подходящую для
проповеди христианского учения: «Люди
сии представляются мне столь невинными,
что когда б мы их поняли, а они нас, то в
миг единый стали бы христианами, ибо они,
мнится мне, ныне веры никакой не имеют и
ничего в ней не смыслят» (3).
Автор письма вполне рационально мо-
тивирует решение экспедиции не захваты-
вать на новооткрытом берегу пленников не-
точностью сведений, которые можно было
бы получить от насильно захваченных лю-
дей, языковым барьером и необходимостью
сохранять добрые отношения с местными
жителями: «Сие рассудя, порешили, что не
надобно брать людей силою; ибо уже из-
вестно, что люди, силой увозимые, имеют
потом обыкновение на любые вопросы отве-
чать, что да, что все, о чем спрашивают, в их
земле имеется. Но лучшие, и гораздо луч-
шие, сведения, сообщат те двое изгнанни-
ков, коих мы здесь оставим, нежели здеш-
ние, коих силой увезем, ибо тех-то людей
вовсе никто не поймет. И они так скоро не
научатся говорить, чтобы толково обо всем
рассказать, как наши расскажут, когда Ва-
шему Величеству будет угодно за ними по-
слать. И потому отнюдь не следует брать ко-
го-либо силою, большое смятение произве-
дя, но напротив – всячески их приручать и
умиротворять…» (3).
С Другим, со страной, населенной
Другими, еще с Античности и Средних ве-
ков связываются представления о «чудес-
54/2008
Вестник Ставропольского государственного университета
173
ном», выходящем за рамки обыденного по-
нимания.
Для античных авторов такой страной
была первоначально Скифия, расположен-
ная «на краю света» («пространственно
Скифия представляет собой пространство
Другого, в той мере, в которой она является
«недостижимым» местом») (7), земля с су-
ровым климатом и с непохожими на «обыч-
ные» (то есть греческие) традициями и нра-
вами.
Начиная же с восточных походов
Александра Македонского, в картине мира
античного человека это место «страны Дру-
гих» прочно и надолго заняла Индия.
Сохранялось подобное восприятие
Индии и в Средние века. Именно оно и пи-
тало многочисленные повествования о «чу-
десах Индии», которые были столь попу-
лярны как в средневековой западной, так и в
древнерусской литературе (4).
При этом Индия в данном случае – не
столько конкретное географическое понятие
(для европейского средневекового автора
«Индий» несколько__________; зачастую Индия конта-
минируется в средневековых текстах с
Эфиопией или с Ближним Востоком), сколь-
ко идея, «эйдос» чудесной и далекой страны (5).
Именно в этой полулегендарной, рас-
положенной где-то возле самой границы ой-
кумены и достижимой лишь с огромным
трудом, «Индии» становятся возможными
самые необыкновенные явления, чудеса, ди-
ва (латин. mirabilia) (5).
В Новое Время Индию весьма сущест-
венно потеснили в этой роли «страны чудес»
заморские «Индии» – совсем недавно от-
крытые европейцами земли Нового Света, со
своими необычными природой, растениями,
животными, коренными обитателями, столь
не похожими ни на что из виденного ими в
Старом Свете.
С самого начала рассказы об этих да-
леких землях, даже принадлежавшие бы-
вавшим там очевидцам, содержали значи-
тельный элемент чудесного, этот маркер
присутствия Другого (7).
Впрочем, в основном «чудесное» за-
ключалось в данном случае в обилии в но-
вооткрытых землях золота, жемчуга, жите-
лей, которых можно будет обратить в рабст-
во и выгодно продать, и других богатств, ко-
торые испанцам легко будет присвоить.
Испанские мореплаватели рассказыва-
ли (причем даже под пытками) о туземцах,
украшенных золотом с ног до головы, о та-
инственных островах, где индейцы добыва-
ют золото, о золотых изваяниях в человече-
ский рост, о туземных «королях», готовых
просто из личной симпатии преподнести их
в дар главе экспедиции (8).
Не случайно испанские первооткрыва-
тели Вест-Индии и первые последовавшие
за ними авантюристы столь легко поверили
в возможность радикально изменить свою
жизнь, быстро и легко составив себе состоя-
ние в Новом Свете (8).
Вообще тенденция заменять внима-
тельное описание и осмысление Другого
простым постулированием того, что в мире
Другого «все наоборот», все зеркально по
отношению к нашему собственному миру,
по всей очевидности, универсальна; эту тен-
денцию вполне можно проследить еще у ан-
тичных авторов (7).
Именно в силу этой тенденции, оче-
видно, в реляции Карвахаля сообщалось о
якобы существующих в бассейне реки Ама-
зонки неких «деревнях, населенных одними
лишь женщинами», «амазонками» (от кото-
рых, собственно, и происходит название ре-
ки). Действительно, если на новом конти-
ненте «все не так, как у нас», «все __________наобо-
рот», вполне естественно предположить, что
женщины в этих местах выполняют «не
свои», присущие обычно мужчинам функ-
ции.
Заметим, что Геродот помещал в своей
«Истории» царство амазонок где-то в непо-
средственной близости от Скифии, посколь-
ку амазонки, по его словам, вступали для
продолжения рода в связи именно со скиф-
скими мужчинами (7).
Естественным образом перед исследо-
вателем возникает вопрос: может ли все су-
ществующее многообразие вариантов взаи-
модействия с представителем иной культу-
ры быть сведено к следующим трем моде-
лям: либо его воспринимают как Своего,
Дубоссарская М.Л.
ォСвой-чужой-другой: к постановке проблемыサ
174
принадлежащего к одной с индивидом куль-
туре, либо как Чужого, либо как Другого?
Переставляется, что на уровне коллек-
тивного сознания, представлений, разделяе-
мых группой в целом, подобная модель спо-
собна достаточно точно описать любое
взаимодействие с представителями иной
культуры. Однако на уровне сознания инди-
вида, порой исключительного по своим лич-
ностным качествам, может быть обнаружено
множество частных случаев, которые выпа-
дают из описанной выше схемы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Баглай В.Е. Ацтеки: История, экономика,
социально-политический строй. – М.: Вос-
точная литература, 1998.
2. Баглай В.Е. Ацтеки: Таинственные ритуалы
древних. – М.: Вече, 2005.
3. Вас де Каминья Перо. Письмо королю Дону
Мануэлу об открытии Бразилии // Хроники
открытия Америки: 500 лет: Антология. –
М., 1998. – С. 197-214
4. Древнерусская литература: Изображение
общества. – М.: Наука, 1990.
5. Лучицкая С.И. Образ Другого: Мусульмане в
хрониках крестовых походов. – СПб.: Але-
тейя, 2001.
6. Ракуц Н.В. Религиозная политика инков и
маргинальные группы населения империи //
Власть в аборигенной Америке. – М.: Наука,
2006. – С. 49-57.
7. Hartog Francois. Le miroir d’Herodote: Un essai
sur l’Autre. 2-e ed., rev. et ampl. Paris,
Gallimard, 2001.
8. Heers Jacques. La ruee vers l’Amerique, 1492-
1530: Le mirage et les fievres. – Bruxelles,
Complexe, 1992.
9. Sancho de la Hoz Pedro. Anotaciones a la conquista
del Peru // El Peru a traves de los siglos:
Biblioteca peruana. 1-ra serie. T. I. Lima,
Editores Tecnicos Asociados, 1968. P. 266-280.
10. Staden Hans. Viajes y cautiverio entre los canibales.
– Buenos Aires, 1945.
11. Wachtel Nathan. Le retour des ancetres: Les
Indiens Urus de Bolivie XXe-XVIe siecle: Essai
d’histoire regressive. – Paris, Gallimard, 1990.
Об авторе
Дубоссарская Майя Леонидовна, аспирант
Российского Института Культурологии (Моск-
ва), имеет 5 научных публикаций в различных
сборниках. Сфера научных интересов – взаимо-
действие культур, прежде всего, на материале
Южной Америки колониального периода.