Карасева Ю.А.
Аспирант кафедры иностранных языков, Российский университет дружбы народов
ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО МИРА ЭМОЦИЙ В ЯЗЫКЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ АНДСКИХ СТРАН)
Аннотация
В статье рассматриваются языковые средства с национально-культурным
компонентом содержания, отражающие мир эмоций народов андских стран в
произведениях художественной литературы данной культурно-исторической зоны.
Ключевые слова: художественный текст, андские страны, эмоционально-экспрессивный
аспект, символ, сравнение.
Keywords: literary text, аndean countries, emotional aspect, symbol, simile.
Одной из важнейших задач художественного текста является воссоздание мира
эмоций определенного этноса, который обусловлен чертами национальной психологии,
традициями, особенностями национальной культуры и т.д. Осмысление читателем
ценностно-смысловых доминант содержания художественного текста способствует
формированию представления об инокультурной действительности, разных сторонах
жизни общества, национальном характере и складе ума, духовных приоритетах нации,
типах людей в разные эпохи и т.д.
Изображение мира эмоций в произведении литературы определяется позицией
автора, его отношением к воспроизводимой действительности, к героям романа и т.д. Для
характеристики эмоционального мира своих героев, своего собственного мира, писатели
часто используют национально маркированные единицы языка, входящие в отрезки
текста, благодаря чему усиливается эмоциональная выразительность текста, а
художественная речь становится эмоционально-экспрессивной.
Средствам создания эмоционально-экспрессивного аспекта языка
художественного текста выступают слова-символы, мифологемы, фразеологические
единицы, афоризмы, коннотативная лексика, сравнения, тропы, эпитеты, имена
собственные с живой внутренней формой, звукоподражания и. т. д.
Одна из главных ролей в выражении эмоционально-экспрессивного плана
художественного текста принадлежит словам-символам, которые приобрели эталонное,
образно-метафорическое значение в той или иной национальной культуре. Базовый набор
символов отличается постоянством, поскольку это необходимо для осознания культурной
идентичности всех членов общества. Часто подобные символы бывают выражены в
безэквивалентных и фоновых словах.
В художественной литературе андских стран эстетической и оценочной символикой
нередко наделяются объекты мира природы, занимающей огромное место в картине мира
латиноамериканских народов.
В романе Хуана Леона Меры ≪Куманда≫ главная героиня подкрепляет обещание
стать женой своего возлюбленного следующими словами:
Mi palabra no la borra poder ninguno, y tengo el corazon fuerte y firme como el simbillo
de cien anos que enreda sus raices en los penascos y resiste a las avenidas de la montana [2, 70]
/ ≪Мое слово не опровергнет никакая сила, мое сердце такое же сильное и крепкое как
©c Карасева Ю.А., 2012 г.
ствол столетнего симбильо, которое, ухватившись корнями за скалы, противостоит
стихи≫.
Мощное дерево симбильо (simbillo) в культуре индейцев Эквадора, к которой
принадлежит Куманда, является символом силы и выносливости. Не случайно из коры
этого дерева традиционно готовят отвар для придания энергии и бодрости. Сравнивая
свое сердце со стволом симбильо, Куманда хочет подчеркнуть свое бесстрашие,
непоколебимость и решительный настрой бороться за свою любовь к белому юноше,
которого никогда не примет ее племя.
Символическое значение в эстетике романа ≪Золотая змея≫ приобретает и такая
национально-культурная реалия как кока (coca), жевание листьев которой является
неотъемлемой частью жизни населения Анд. Один их героев романа наделяет коку
практически сакральным значением, говоря о ее необыкновенной мудрости, о чем
свидетельствует использование в качестве эптитета кечуанизма амаута (amauta)-мудрец,
учитель:
!Que no sabra la coca amauta! [1, 184] / ≪Чего только не знает мудрая кока≫.
Герой обращается к коке за советом и помощью, полагаясь на нее как на силу
Провидения.
Si: la coca me hara ir hacia Florinda [1, 185] / ≪Кока меня заставит пойти к
Флоринде≫.
В результате долгого жевания кока теряет горький привкус и становится
сладковатой, что воспринимается героем как знак, предсказывающий его дальнейшую
судьбу.
Mi coca se volvio dulce y algo bueno me pasara de todos modos [1, 186] / ≪Моя кока
стала сладкой и что-то хорошее обязательно должно случиться со мной”.
На наш взгляд образ коки, воспроизведенный Сиро Алегрией, является таким же
важным элементом латиноамериканского художественного сознания, как и образ маиса
(кукурузы), описанный А.Ф. Кофманом. Связанные с автохтонной культурой, эти образы
позволяют читателю производить мифологическую реконструкцию прошлого.
≪У инков существовал культ богини маиса Сара – мамы, которой регулярно
приносились жертвы. У майя, кроме того, маис играл важную роль в этногонических
мифах, в соответствии с которыми Бог первоначально создал людей из глины, потом из
дерева, но и в том и в другом случае их уничтожил, ибо они не отвечали замыслам творца,
и только третий демиургический акт оказался удачным — когда божество создало людей
из маиса≫ [5, 166].
Кока также издревле считалась священным растением у народов Анд и
применялась в религиозных церемониях, как до инкской эпохи, так и в Империи Инков. В
течение всего времени религиозных церемоний индейцы использовали дым коки как
жертву Солнцу. Считалось, что первое растение коки возникло из тела богиня здоровья и
счастья Мама Кука (Kuka Mama), поэтому в культуре инков разрешалось жевать только
мужчинам для большего сексуального удовлетворения женщин.
Образ маиса является универсальным, т.к. роль самого маиса велика во всех
странах Латинской Америки, в то время как кока наиболее актуальна и важна для жителей
стран андского региона.
В русле латиноамериканского художественного мышления, которое всегда
стремится отождествить человека с объектами ≪подлинности≫, герои литературных
произведений андской культурно-исторической зоны часто сравниваются с кокой:
Sus bellos nombres nos endulzan la boca. Ellas mismas nos endulzan la vida. Son como
la coca [1, 63] / ≪Их прекрасные имена (речь идет о местных девушках) оставляют
сладкий привкус во рту. Они сами услаждают нашу жизнь. Они как кока≫.
˂…˃
la coca es amarga y dulce como nuestra historia[1, 206] / ˂…˃ ≪кока горькая и
сладкая, как и наша история≫.
В передаче эмоционального мира народов андских стран в художественном тексте
большое значение имеют сравнения, мотивированные, как правило, объектами реального
природного мира.
Образы природы, метафоризируясь, используются для характеристики людей,
сохранивших тесную связь с природой, составляющих неотделимую ее часть, и становятся
эталоном как внешних, так и внутренних человеческих качеств.
Estaba claro que no era de estos regiones, donde los hombres son cuadrados com rocas
y hablan de voz alta y tonante [1, 25] / ≪Было заметно, что он не из этих мест, где
мужчины походят на скалы и говорят раскатистым и громоподобным голосом≫.
Нередко в состав поэтических сравнений входят индихенизмы. Главная героиня
романа Хуана Леона Меры ≪Куманда≫ выражает свои чувства к возлюбленному
следующим образом:
!Oh, joven amigo mio! me gustas mas que la miel de flores al quinde y mas que al pez el
agua [2, 66] / ≪О, мой юный друг! Ты мне мил больше, чем цветочный мед- колибри, а вода
–рыбе≫.
В этом примере употреблен индихенизм quinde, обозначающий на языке кечуа
птицу колибри.
Для создания образности писатели часто прибегают к сравнению различных
природных объектов между собой. Например, в романе ≪Золотая змея≫ С. Алегрии
перуанские горы, сопротивляясь прорыву бурной реки Мараньон, оказываются похожими
на загнанную и от того разъяренную пуму:
Por donde el Maranon rompe las cordilleras en un voluntarioso afan de avance, la sierra
pеruana tiene una bravura de puma acosado [1, 19] / ≪Там, где Мараньон своенравно
прорывается сквозь кордельеры, перуанская сьерра обладает свирепостью загнанной
пумы≫.
Напомним, что пума в культуре индейцев кечуа считалась священным животным.
Таким образом, раскрывается дополнительный смысл данного сравнения: горы,
окружающие человека Анд с рождения, почитаются как святыня.
Сквозь некоторые художественные сравнения просвечивает внутренняя форма
языка, которая, согласно В.Ф. Гумбольдту, представляет собой способ представления и
осмысления действительности, языковое мировидение, обусловленное самобытностью
народного духа.
Так, для русского фольклора характерно сравнение юной, стройной девушки с
тонкой березкой. Сиро Алегрия сравнивает гибкий стан своей героини Лусинды со
стволом папайи- невысокого, стройного дерева, широко распространенного на территории
всей Южной Америки.
La Lucinda es poblana, en sus ojos verdes llueve con sol y es ardilosa al caminar
cimbrando todo el cuerpo flexible como una papaya [1, 36] / ≪Зеленые глаза деревенской
девушки Лусинды сияют как капли дождя на солнце, а ее гибкий как ствол папайи стан
изгибается при каждом шаге≫.
Сравнение глаз Лусинды с каплями дождя на солнце не случайно, т.к. это явление
(мелкий дождь при светящем, не закрытом облаками солнце) характерно для климата Перу
и других стран андского региона.
Таким образом, благодаря сравнениям и метафорическим переносам (в частности,
фитоморфизму) писателям удается создать очень живые, эмоционально наполненные
образы и передать неописуемый по своей красоте и богатству мир индейцев, наполненный
духовной силой и гармонией между человеком и природой.
Итак, в передаче эмоционального мира народов андских стран в художественных
текстах большую роль играют слова-символы и сравнения, которые в результате
приращения дополнительного эмоционально-оценочного значения и страноведческой
информации, начинают функционировать в структуре художественного произведения как
текстовые знаки.
Литература
1. Alegria, C. La serpiente de oro. -La Habana, 1976.-210 p.
2. Mera, J. L. Cumanda // Novelistas y narradores.-Quito.: Biblioteca Ecuatoriana Minima,
1960, pp. 9-146.
3. Зиновьева М.Д. Национально-культурный потенциал художественного
текста//Художественный текст как объект лингвострановедческого анализа и материал
учебной работы: Методическое пособие. Выпуск 1.-М., 1997. –С.5-25.
4. Кулибина Н.В. Образность русского художественного текста в
лингвострановедческом рассмотрении//Художественный текст как объект
лингвострановедческого анализа и материал учебной работы: Методическое пособие.
Вып. 1.-М., 1997.-С.36-49.
5. Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира.-М.: Наследие,
1997.
6. Морено В.Р. Мир природы в языке Х.М.Аргедаса// Текстология сегодня: итоги,
проблемы, методы: Материалы Всероссийской научной школы для молодежи. 8-20 ноября
2010 г. – М.: РУДН, 2010.-С. 174-177.
7. Фирсова Н.М. Текст, как выразитель национальной ментальности, миропонимания
(на материале испанского языка и культур испаноязычных народов)//Текстология сегодня :
итоги, проблемы, методы: Материалы Всероссийской научной школы для молодежи. 8-20
ноября 2010 г. – М.: РУДН, 2010.-С. 13-21.